Книга Совенок. Путь к трону. Пятая часть, страница 50 – Екатерина Боброва

— Ты пропустила! — проворчала в ее сторону самая доставучая из голов.

И хорошо, что Юля сидит. Вообще, нестерпимо хотелось лечь и отрубиться. И это после одного «разбавленного специально для слабаков» бокала.

Она с содроганием посмотрела на сгусток, висевший перед ней в воздухе. Отвернулась, но тот скользнул следом, упрямо зависнув перед глазами, загораживая собой обзор.

Понятно… отвертеться не получится. Когда стихия желает тебя напоить, возражения не принимаются.

— Так что ты там предлагала? — миролюбиво поинтересовалась, подлетая, вторая голова.

Юля стиснула зубы, ткнула в ледяной на ощупь сгусток огня — мозг завис, переваривая несоответствие, поймала в ладонь выпавший из сгустка стакан, наполненный ядовито–зеленым дымом. Приготовилась, выдохнула, поднесла бокал ко рту и одним вдохом втянула дым.

В голове взорвался ком неподдающихся анализу эмоций, пронесся огненным тараном по венам и выпал горячими осадками в желудке.

— Я вас люблю, — заверила Юля головы, — всех всех.

Счастливо улыбнулась и попыталась отрубиться, но ей не дали.

— Слово, ассара! — напомнили, и Юля со стоном заморгала, выныривая из сладостного бреда, где она танцует хоровод с колобками в коронах, а те толкаются и требуют не хватать их за уши. А за что еще их держать⁈

— Ар–р–тефакт, — выдавила, икая, — чтоб лишний огонь у вулканов забирал. И не нужна тогда ветвь… А тэораты… Пусть дети высочеств наследуют.

Хана греческой семейке. Не будет больше первых, вторых и третьих. Кучи дядей, дедов и остальных родственников. Да и не жалко. Не дворец, а балаган какой-то. А уж все торжественные мероприятия — спина потом болит от раскланиваний. Да и бюджет… всю ораву кормить. Никаких налогов не хватит.

Лицо обдувал теплый, с ароматами сырой рыбой воздух. Острый камень впивался под лопатку, жесткое ложе успело намять бока, а кожу почему-то пекло, точно она перезагорала на пляже. В голове царила болезненная, звенящая тишина и казалось, что все мысли умерли до одной. Во рту пересохло и сильно хотелось пить.

«Похоже, я все-таки вырубилась», — догадалась Юля, не находя в себе сил пошевелиться. Одна лишь мысль о том, что надо открыть глаза и сесть, вызывала приступ удушливой тошноты.

Прошлое возвращалось проблесками мутных картинок. Вот она спорит с головами о престолонаследии — самая умная, конечно. Поднимает тост за лучших мужчин — головам надоело пить за жен, и они переключились на себя любимых. Глотает зеленый дым, ощущая себя тем самым зеленым змием.

Интересно, она вырубилась до того, как начала задавать глупые вопросы о том, кто у них главный, не ссорятся ли головы между собой и как определяют порядок кто в верхнем ряду, а кто в нижнем?

Хотелось верить, что да. Или ее специально вырубили, устав от назойливого любопытства?

От нахлынувших угрызений совести сознание просветлилось и до него стали доносится голоса. Такие знакомые…

— Как ты мог напоить личинку, дряхлый пепел! Это тебе лишь бы жрать без меры и без закуски, а двуногие слабы. Она умереть могла!

— Напрасно хвостом искры трясешь. Я двуногих получше чешуйчатых червей знаю. Перебрала чуток. Зеленый дымок вообще детский напиток.

— Чуток⁈ — возмущенно взревели в Юлиной голове, вызвав волну судорожной боли. — Зеленого дымка? Ты подсунул ей эту гадость⁈ Он даже меня с лап сшибает. Надоело сводничать, решил сам развлечься? Да я полумертвой ее из твоих объятий вытаскивал! Последние мозги прожег со смертной танцевать⁈