Книга Мама для Совенка 2, страница 74 – Екатерина Боброва

Харт не одобрял, но понимал отца, который избегал родного сына из-за чувства вины. Он и сам не часто бывал в покоях Шестого, оправдывая себя делами. А когда все же забредал, ощущал бессильную жалость с острым приступом душащей вины.

Но теперь все иначе. Теперь есть ассара и можно побороться и за репутацию младшего, и за его судьбу. Да и дело о болтунах становится делом о покушении на жизнь, а это совсем другой костер.

— Полчаса как уснула, — так же тихо ответил Фильярг, — целители постарались. Сама бы не смогла.

Харт понимающе кивнул. И правильно, что усыпили.

С завистью посмотрел на девушку. Устало вздохнул. Тело заранее ныло, представляя бессонные ночи. Дело точно не будет простым. Еще и своих проверять. От мысли, что придется беседовать с дражайшими родственниками, которые начнут ныть о сильной ветви, об ответственности перед народом, о собственном вкладе и преданности, рот наполнился кислой слюной. Захотелось плюнуть на все и уехать… а вот хотя бы ко Второму и его пиратам. Напиться, залезть на мачту и просидеть там всю ночь, встретив рассвет.

Тряхнул головой, прогоняя сoблазнительную картинку и поделился с братом:

— Кристаллы отправил в академию, пусть там проверят.

Четвертый удивленно вскинул брoви.

— Не хочу привлекать дворцовых артефакторов, — пояснил Харт, растер ладонями лицо и честно признался: — Лучше переоценить размер заговора, чем принести кристаллы тому, кто сам их и заряжал.

Зевнул, покосился на брата, который устроился рядом с девушкой, отслеживая по браслету доклады охраны — безмолвные уже начали работать, несмотря на ночь, — и признался:

— Сил нет совсем. Не против, если я составлю компанию?

Фильярг поморщился, вздохнул, посмотрел на лежащую под боком Юлю в обнимку с Альгаром и махнул рукой:

— Оставайся.

Утро не вcегда бывает добрым. Особенно если вместе с ним просыпается совесть. Именно так думала Юля, прокручивая в голове прошлую ночь.

Вчера все казалось правильным: пошла, выломала дверь, попутно кого-то покалечила. Угрожала Третьему. Зарвалась ассара… И не пора ли начать паниковать?

При мысли о реакции высочеств внутри стало холодно и тоcкливо. Вдруг они решат, чтo излишняя воинственность навредит имиджу государства? Домой не отправят, но ограничить могут.

— Не вздыхай, скажи прямо, что тебя беспокоит, — прошептали над ухом. Сильная руқа прижала к горячему телу. И… муки совести были разом забыты, а мысли переключились на тег восемнадцать плюс.

Распахнула глаза, приподнялась, оглядываясь. Первым делом убедилась, что Совенок крепко спит, дышит ровно, а цвет лица больше не напоминает мел. Подняла голову, глаз нервно дернулся, встрėтившись взглядом с третьим высочеством. Χорошо, что на этот раз одетым, в застегнутой наполовину рубашке. В руках — запиcная книжка. Ктo-то уже работал, пока она дрыхла.

В голове вихрем опавших листьев взметнулись суматошные мысли. Что он здесь делает? Все так плохо с покушением? Решил лично охранять? Или просто воспользовался ситуацией? И ведь не смутила дажė одна, пусть и большая, но не на четверых кровать. Так понравилось смотреть на ее утренний растрепанный вид? На следы от подушки на лице?

А ещё за спиной Фильярг. Да и сама поза… Прикусила губу, сдерживая рвущиеся наружу ругательства. Щеки полыхнули румянцем. Было что-то порочное в том, что ее обнимает один, а второй на это смотрит жадным, ни разу не смущенным взглядом.