Книга Шесть высочеств и одна ассара, страница 45 – Екатерина Боброва

Юля его оттолкнула, и мужчина среагировал чутко, отодвинулся, вглядываясь в ее глаза. Радужка его глаз потеплела, заливаясь золотом. И это окончательно отрезвило.

– Неужели во дворце закончились женщины, которых ты еще не пробовал, Филь?

В слабо освещенной спальне, встрепанный и с желтыми глазами, его высочество удивительно напоминал филина. Крайне злого и недовольного.

Он моргнул, усмехаясь.

– Ревнуешь, Лия?

Девушка зашипела недовольно:

– Не дождешься.

Его высочество отстранился, окинул Юлю насмешливым взглядом и вынес вердикт:

– Трусишка. Твоя комната направо. Считаю до трех, если останешься, – он наклонился, горячий шепот оплавил кожу, – я тебя не отпущу. Раз…

Юля дрогнула, приходя в себя и выныривая из сладкого дурмана под именем «Его высочество Четвертый Великолепный».

«Два» ударило в спину, когда она неслась в сторону двери, «три» осталось от нее отрезанным. Сердце билось как сумасшедшее, ноги не держали, и Юля прислонилась к прохладной каменной стене, чтобы не упасть.

Выдохнула, приходя в себя. Внутри разрасталась паника. Она только что обозвала его высочество кобелем! Доигралась. Нет чтобы пощечину дать. На крайний случай взвизгнуть, обозвать нахалом, но кобелем!

«Да, Юля Андреевна, – сказала она себе, глядя в залитый синей подсветкой пустой коридор, – нельзя тебе во дворец. Как пить дать опозоришься».

То, что ее отпустили и не поволокли в темницу, можно списать лишь на смятение его высочества. Настолько понравилось? – засомневалась Юля. Но принц не выглядел зеленым юнцом, чтобы впадать в эйфорию от одного поцелуя, да и целовался так – сердце сладко заныло, – что мысль о кобеле казалась самой верной.

Пронесло, решила она, отлипая от стены.

Юля кинула последний взгляд на проклятую дверь и шагнула в сторону. Замерла, вернулась, моргнула, ущипнула себя за ладонь, но чертов венок так и не появился. Дверь выглядела совершенно незнакомо.

– Кобель, – заявила она уже с полной уверенностью.

В собственную спальню кралась как по минному полю и, только увидев кроссовки, выдохнула с облегчением – добралась. Она сняла платье, нырнула под одеяло, поворочалась – сердце после потрясения никак не хотело успокаиваться. С мыслью о наказании за оскорбление королевской крови Юля и задремала.

Четвертый стоял на коленях, и Юля любовалась склоненной сероволосой головой. Грудь наполняла радость власти. Ладонь сжала подлокотник. Трон? Она шевельнула головой, ощущая давящую тяжесть. Корона?

– Ю-лия, – с опасной интонацией проговорили сбоку.

Юля дернулась, успевая заметить лезвие в руках Третьего и занесенный меч. Горло рвануло болью.

– Юля! – Крик ворвался в сон. Ее трясли за плечи. – Проснись! Сколько можно спать?

Совенок не церемонился, чуть ли не прыгая сверху, но Юля была лишь рада. Первым делом ощупала горло – фух, целое. Потом заметила «зайчика-каннибала».

– Госпожа ассара, вам пора вставать. Седьмая мать ждет вас на завтрак.

– Неужели? – зевнула Юля. Хотелось уточнить: и в каком виде? Жареном или вареном? И не поделится ли уважаемая тапуна семейным рецептом?

– А знаешь где? – спросил с затаенным восторгом Совенок и сам же ответил, победно расправив плечи: – В Плавающих садах!

Юля припомнила, что сады относились к местным достопримечательностям и входили в культурную программу. Придется идти.