Книга Надежда тебя не покинет, страница 13 – Ольга Шах

— Сам я, — непреклонно сжимал губы и болезненно морщился мужчина. — Сам виноват. И я не стану ничего подписывать в полиции.

В результате пострадавшего отпустили, я проводила его до выхода и видела, как супруга, поддерживая за локоток, заботливо усаживает его в машину такси…

Потом ещё была бабка, которая решила на ночь глядя обнаружить что-то в своей кладовке, залезла на стремянку, с которой благополучно в последствии и свалилась… как следствие — вызов кареты скорой помощи испуганными родственниками и установленный перелом правой голени. Ночная смена подходила к концу, медсестра на посту, Анна Михайловна, прикорнула тут же, на удивительно неудобном диванчике. Я приблизилась и вздохнула — она была в полудрёме, скукожившись в неудобной позе и подтянув к себе ноги. Я мельком взглянула в журнал — он был аккуратно заполнен и подготовлен в сдаче смены, Анна Михайловна была ответственным сотрудником и знала наперечёт все назначения, а ещё у неё было полторы ставки, потому что поднимать одной двоих мальчишек было непросто, вот и уставала она иной раз. Я знала, что Анна Михайловна ещё подрабатывает тем, что ставит уколы на дому… медсестра заёрзала, просыпаясь, но я приблизилась, села рядом и положила ладонь на лоб, углубляя её сон, делая его спокойнее. Уже через мгновение морщинка на её лбу разгладилась, а дыхание выровнялось. Думаю, что пару часов до конца смены Анна Михайловна может подремать, а тут рядом посижу, чтобы ей было спокойней.

Нет, она не увидит меня и даже не почувствует, просто сможет ощутить себя немного лучше, словно хорошо отдохнула. Завтра, как я помню, у неё один выходной, пусть проведёт его со своими детьми — с таким режимом работы, как у неё, они наверняка чувствуют себя покинутыми не только отцом, но и вечно усталой матерью.

Пусть это немногое, на что я способна, но я рада и тому, что как-то вообще могу взаимодействовать с внешним миром. Помню, после моей смерти это было нелегко, признаться, я была в некотором отчаянии…

Да, кстати, позвольте отрекомендоваться — Надя. Надежда Фёдоровна Заварзина. Кажется, по-научному моё явление называется информационным сгустком. Вот такое заковыристое понятие нашлось для души. Да, к сожалению, я просто душа, не нашедшая покой, и могу находиться только на территории больницы.

Я кинула взгляд на часы, которые висели на стене возле поста — почти семь часов утра, а это значит, что скоро начнётся новая смена. Сегодня понедельник, летучка у главного врача будет развёрнутая, поступило несколько проблемных пациентов, но самой тяжёлой из них, насколько я могу судить, была девушка с многочисленными переломами, в том числе и переломом свода черепа.

Конечно, я знала причину, по которой она получила травмы, потому как присутствовала при её госпитализации и последующей операции. Кости-то ей собрали, а вот мозг… она была в коме и вряд ли выйдет из неё. Я попыталась достучаться до неё, но та практически не реагировала.

Сколько себя помнила, я всегда хотела связать свою судьбу с медициной, хоть и не распространялась о том весьма неженском устремлении, дабы не подумали, чего худого. Однако, когда в 1870 году в Москве объявили об открытии Высших женских медицинских курсов, да ещё под патронажем монарших особ, общественное мнение, пусть и со скрипом, но допустило, что женщина тоже может иметь лекарскую специальность. Стоит ли говорить, что я тут же заявила, что непременно стану их слушательницей? Родители, понадеявшись на девичью ветреность, дали своё родительские благословление, весьма условное, конечно. Мол, подрастёт, перебесится, а там, глядишь, с Николаем Углицким, сыном наших ближайших соседей, у нас и сладится. И это несмотря на то, что лично я никаких поводов к тому, чтобы считать Николеньку своим суженым, вовсе не давала, предпочитая видеть в нём приятеля. Стоит ли говорить, что их надеждам не суждено было исполниться, и едва мне минуло семнадцать лет, как я заявила папеньке, что намерений своих не меняла, а потому прошу меня не неволить боле в своих устремлениях.