Книга Надежда тебя не покинет, страница 16 – Ольга Шах

Я старалась помочь всем, чем могла: уменьшала жар и боль у больных, снимала усталость и последствия недосыпа у медицинского персонала, редко покидающего пропахшее болью и йодом здание бывшего вокзала. Нет, не всем больным удавалось покинуть стены госпиталя на своих двоих, и тут я была рядом, с чувством зависти наблюдая за тем, как души погибших людей уходят навсегда, оставляя меня в ожидании. Чего? На этот вопрос не было ответа.

Война закончилась, в стенах и помещениях здания бывшего вокзала залатали кое-какие дыры, заменили частично провалившуюся после бомбёжек крышу, да и решили, что ещё что-то менять незачем, тем более, переустраивать то, что есть, больница будет тут нужнее… столица потихоньку оживала, строились новые дома и предприятия, жизнь снова входила в свою колею.

Завозившаяся на диванчике медсестра отвлекла меня от воспоминаний. Анна Михайловна заспанно оглядывалась, словно не понимала, как она вообще умудрилась столь глубоко заснуть в настолько неудобной позе. Посмотрела на часы, засуетилась, одёргивая форменную рубашку и приглаживая руками взлохмаченные и стоящие дыбом волосы. Так, через полчаса понедельничная летучка у главного. Отличается она от обычной только тем, что бывает более масштабной, вот и всё. Я с удовлетворением заметила, что Анна Михайловна чувствует себя отдохнувшей и с чувством выполненного долга ушла.

Я аккуратно внедрилась в кабинет главврача и притулилась возле стены, по старой привычке сканируя эмоциональный фон собравшихся. В целом, всё было в порядке, разве что наша медсестра из терапии, Леночка, была несколько взбудораженной и нервно ёрзала на собственном стуле. Хотя виной тому, надо полагать, были многозначительные взгляды, которые кидает на милую барышню Павел Иванович, что с лучезарной улыбкой, небрежно поигрывая бровями, отчитывался за прошедшую смену. Если его послушать, то вчерашняя тоскливая смена была полна удивительных событий и приключений. К примеру, давешний мужичок-прелюбодей превратился в пострадавшего от семейного бесчинства хранителя домашнего очага, безвинно пострадавшего от крутого нрава своей супруги. Пожилая дама, решившая провести инвентаризацию собственных антресолей — в отважную бабку-скалолазку, чемпионку в паралимпийских играх.

Тихие смешки со стороны медицинских работников свидетельствовали о том, что доклад дежурного врача был оценен по достоинству, Леночка же смотрела на Павла Ивановича с плохо скрытым обожанием, заставляя тем самым остальных дам нашего коллектива тихо злобствовать и принимать ставки на то, сколько продержится это очередное увлечение нашего любвеобильного Павла Ивановича. Судя по шепоткам и загибанием пальцев, Леночке давали три месяца. Особенно лютовали его прежние привязанности. М-да… как бы хорошо я не относилась к нему, как к опытному специалисту, моральный облик Павла Ивановича был далёк от идеала.

Хотя, судя по недовольно вздохнувшему главному врачу, Михаил Ашотович также был от того не в восторге, хоть ему, как мужчине, было несколько неловко пенять своему коллеге на столь вопиющее поведение и моральное разложение коллектива.

— Хорошо, — кашлянул главный врач, переводя недовольный взгляд на врача-реаниматолога и листая документы на поступление больных. — Что можете сказать по поводу вчерашней «ласточки»?