Книга Надежда тебя не покинет, страница 30 – Ольга Шах

Да уж, никогда бы не подумала, что с таким облегчением выдохну, увидев брюшную полость, полную «последствий» от перитонита! Это значит, что ребята всё сделали правильно и диагноз, поставленный «на коленке», был абсолютно верен. Впрочем, операционная бригада это тоже поняла и работать стала веселее, Павел Иванович стал привычно травить смутительные и даже политически вредные анекдоты про главу государства, азартно копаясь в пациенте. Я стояла тут же, рядом, пристально всматриваясь внутренним взором и отслеживая малейшие показатели в состоянии оперируемого.

— Всё, ребята, зашивайте, а я размываться, и давайте вы не станете забывать в нём салфетки, как в прошлый раз! — спустя два часа заявил врач, когда операция была практически завершена, после чего добавил, обращаясь к тихо лежащему в наркозе мужчине: — А ты на самом деле фартовый, мужик. И в сознании долго был, и от сепсиса по дороге не загнулся, и на операционном столе от анафилактического шока в качестве реакции на наркоз кони не двинул!

— С чего бы это от наркоза-то прибарахлиться? — даже как-то обиделся анестизиолог. — У меня всё под контролем! И дозу я рассчитал как всегда качественно — на глазок! Всегда так делаю, и никаких нареканий, кроме благодарностей, пока не получал. Да он, если хочешь знать, давление мне ни разу не ронял ниже порога! Что же до салфеток, так это мы их посчитали, ты даже не думай — ни одной, самой маленькой, внутри не оставим!

Последнее врач произнёс с некой гордостью и окинул горделивым взором лежащего на столе пациента, словно фактом своей живучести был обязан исключительно врачебным способностям нашей бригады.

Когда Павел Иванович поклонился, посмотрел куда-то в угол и прочувственно в который раз меня поблагодарил, я невольно запаниковала. Конечно, здорово, что человеческая жизнь спасена, но мне очень не понравился взгляд нашей новой зазнобы, Леночки, который достался тому же углу. Что это? Нерациональная ревность к необъяснимому или подозрение в нервном срыве своего возлюбленного? Мол, шёл-шёл, раз, с ума сошёл, так, что ли? Я осторожно потянулась к сознанию девушки, но толком понять ничего не смогла в мешанине чувств и образов, над которыми главенствовала обида и ещё что-то странное. Но у меня был ещё один вопрос, который также требовал внимания — никогда раньше меня не слышали живые, моё взаимодействие с внешним миром было минимальным. Так, что же могло измениться? Впрочем, кое-какие мысли на этот счёт у меня были. И все они так или иначе были связаны с капитаном Вяземским.

Уставшая так, словно сама стояла несколько часов со скальпелем, но довольная, как… как не знаю, кто, я отправилась в палату к Сюзанне. Господин капитан упоминал о том, что он посетит её с визитом и я хотела бы обрадовать его хотя бы тем, что девушка без привычной агрессии воспримет моё присутствие. Вернее сказать, я очень рассчитывала на последнее.

Не то, чтобы совсем ничего из моей затеи не вышло… одним словом, моему присутствию обрадовался только сам господин Вяземский, который с праздничным видом сидел на давешнем диванчике. Что касается Сюзанны, то она не сочла даже что-то нецензурное подумать в ответ на моё вторжение.

— Боюсь, что я ничем пока Вас не порадую, господин капитан, — осторожно начала я, чувствуя себя на редкость неловко. — Разум её крайне далёк от всего, что её окружает. Сломанные же кости можно излечить. Впрочем, всё это вам уже говорил Михаил Ашотович, наш главный врач.