Книга Надежда тебя не покинет, страница 47 – Ольга Шах

— Вы хотите сказать, что Алиса — это голос лифта? — задумчиво прохрипела я, стараясь на задумываться о том, как ему удалось засунуть удерживать голосового помощника внутрь коробочки (а самое главное — почему она оттуда не вышла, если ей что-то не нравится).

Казалось, что подобная постановка вопроса немало озадачила Дмитрия, он немного замялся, не сумев верно объяснить, просто развёл руками и вновь попросил не задумываться о природе вещей:

— Вы же не боитесь микроволновки? — с запозданием поинтересовался парень, задумчиво осматривая содержимого шкафов на кухне.

— Конечно же, нет! — горделиво сказала я, внедряясь следом. Мне было ещё немного стыдно за свой испуг и за те недостойные мысли, что я имела относительно своего спасителя, но я старалась не выдать их, а потому нервничала ещё больше. — Я не боюсь микроволновки, чайника, телефона и другой техники, которая находится в ординаторской.

— Вот, — совершенно нерационально обрадовался мой благодетель. — Представьте, что Алиса — это такой телефон. Алиса! Позвони мне!

— И что сказать? — раздался всё тот же прохладный механический голос из коридора, заставивший его немного смутиться и скомкано ответить, что ничего говорить не нужно. Всё уже решилось и так, без её помощи.

— Обращайся, если что… — в ответе Алисы мне почудилась скрытая ирония, заставившая меня прыснуть в кулачок и закатить глаза.

Напряжение, держащее меня в тисках весь день, стало потихоньку ослабевать, я деликатно, как велели правила хорошего тона, присела на неудобный стул с высокими ножками и рассеянно смотрела, как Дмитрий озадаченно смотрит в холодильник, будто пытается разгадать тайну мироздания.

— Кажется, из съестного у меня дома ничего нет, даже угостить нечем. Но мы можем заказать что-нибудь, — смутившись от моего внимательного взгляда, пояснил он и развёл руками. — В последнее время я заезжаю домой только для того, чтобы принять душ и переодеться. Питаюсь на службе, а сплю в палате у Светки.

Он что, планирует меня накормить ужином? Кажется, я не всё понимаю. Не думает же он, что я испытываю чувство голода? Я поражённо притихла, опустив глаза, но потом всё же не выдержала:

— Дима, скажи, пожалуйста, какова я в твоих глазах?

Тот выпучил глаза от неожиданности, что я впервые к нему обратилась вот так, запросто, без особого пиетета, и выдохнул:

— Это сложно объяснить словами… я вижу тебя, как живую. Для меня ты не умирала. Я смотрю на то, как ты волнуешься, по привычке прикусывая нижнюю губу, как искоса посматриваешь на собеседника, когда о чём-то задумываешься, как нетерпеливо машешь кистью руки, когда ты в корне не согласна с мнением собеседника…

Ну да… думаю, что Диме чувство природного такта не дало добавить, что я дико краснею, когда вижу его, поскольку меня охватывают смутительные и весьма нечестивые размышления…

— Правильно ли я понимаю: ты мне намекаешь, что отказываешься от позднего ужина? — Дима искоса посмотрел на меня, в глубине его серых глаз промелькнула какая-то особо ядовитая усмешка, заставив меня захохотать, как гиена.

Казалось, что моя весёлость и его заставила оттаять сердцем и разулыбаться так искренне, словно и не было ничего огорчительного в его жизни, кроме слякотной осенней погоды за окном.

Наконец, Дима отыскал несколько печально выглядевших картофелин в глубине холодильника, кринку с яркой этикеткой, в которой я опознала постное масло, и железную банку с консервами где-то в углу шкафа. После чего, озорно улыбаясь, рассказал, что не любит готовить ещё со времён начала своей службы на благо государя. Однако, это не помешало ему ловко держать картофелину и быстро очищать её каким-то особенным маленьким ножом, оставлявшим после себя спирально закручивающуюся кожуру.