Книга Когда-то я была злодейкой, страница 56 – Лора Лей

* * *

Елизавета умилялась страусам: здоровая дура с потрясающими глазами и грациозной поступью, приносящая деньги и радующая глаз на фоне саванны (ездили к ним местные туристы на ранчо, хорошо платили за экскурсии и обеды, сувениры и портреты — некоторые девочки освоили технику рисунка страуса, готовили макеты заранее, а потом «вписывали» в них гостей!).

Если с мясом и яйцами все обстояло относительно нормально, то для реализации кожевенной затеи пришлось напрячься: долго тренироваться снимать кожу и обрабатывать ее так, чтобы она не портилась и обладала необходимыми для использования качествами.

Процесс этот был и простым, и сложным, осуществлялся в несколько этапов — трудоемких и вредных: попробуй поворочать тушку в 100 кг, не нарушив целостность кожного покрова, сними шкурку, а потом засаливай, вымачивай, суши, скреби, обезжиривай в растворе керосина — слава богу, он уже имелся!

После дуби, снова суши, окрашивай, суши, расправляя, натирай маслом, и только тогда, в конце долгого и муторного действа, получишь-таки прочную, тонкую, приятную на ощупь оригинальную кожу, подходящую для изготовления галантереи, одежды и обуви, канцтоваров и мебели.

И все это, не считая поиска рынков сбыта, партнеров по кормам и переработке, обустройства и обучения новых работников, переговоров с заинтересованными сторонами, ведения отчетности и бухгалтерии…

* * *

Три года Елизавета с парнями налаживала работу фермы. Были неудачи, особенно с кожей: страусятина-то уходила и в пищу самим, и в несколько ресторанов в городе, и на производство колбас и вяленого мяса, пользовавшегося спросом у любителей карпаччо и в колониальных войсках.

С яйцами, вернее, с их декоративным применением (содержимое-то съедали сами, иногда продавали в столичные ресторации), тоже пришлось повозиться, хотя Кэтрин ухватила идею сразу. Поначалу были сложности с извлечением мембраны изнутри яйца — у парней, занятых на ферме, не хватало терпения и гибкости пальцев.

Но Кэтрин подключила девочек-пансионерок и наладила процесс не только подготовки, но и резьбы по скорлупе, изготовлению мозаик из окрашенных кусков ее же, даже использование в ювелирке было освоено!

Кстати, младшая дочь Темперанс вышла замуж позже других сводных сестер, за младшего сына доктора Фаулза, тоже врача и любителя кошек, родила девочку Лиззи и была абсолютно счастлива.

Забавно, что в резьбе по яйцам (Елизавета ржала аки конь про себя, когда произносила это словосочетание) преуспел старейшина Зулу и его брат Мугабе. Их ажурные светильники и вазоны шли в ювелирном магазине Адама Йоффе по самым высоким ценам, конечно, без указания авторства…

Шкатулки, инкрустации и панно с использованием скорлупы, поделочных камней, ракушек, перьев и древесины бубинго, умнини или гренадил (драгоценные породы деревьев Африки) также охотно раскупались, принося и прибыль, и рекламу поместью (!) семьи Мортен.

Воспоминания о прожитом заняли всю ночь тридцать третьего дня рождения, и к утру попаданка приняла решение: уехать из ставшего родным дома и заняться исполнением наказа покойной Батшебы Винтер — позволить себе полюбить.

Хоть в этой жизни найти мужчину, завести семью и детей, как поступает большинство женщин во всех мирах и временах.

Не то, чтобы она за девять лет здесь не думала или не пыталась устроить свою судьбу. Глядя на сестер, воспитанниц и коллег по пансиону, флиртующих, влюбляющихся и выходящих замуж, Лиззи тоже вступала в некие романтические отношения с местными кавалерами: вела беседы под луной, переписывалась невинно, танцевала, даже целовалась пару раз...