Книга Когда-то я была злодейкой, страница 7 – Лора Лей

Такой порядок соблюдался последние лет десять, дабы набирающие силы женские суфражистские группировки не поднимали лишней бучи, волнуя умы неокрепшей молодежи разными ненужными рассуждениями об ущемлении прав женщин и прочей чуши.

Суфражи́стки (от фр. suffrage — избирательное право) — участницы движения за предоставление избирательных прав, а также активизацию участия женщин в политической, экономической и социальной жизни общества, были довольно радикальны.

Бриктания, раскинувшая свои владения на всех оконечностях света, позиционировалсь как просвещенная монархия и вела человечество к процветанию твердой рукой и сильной армией.

Женщины образованные, активные и готовые терпеть лишения, лишь бы доказать свою полезность, очень помогали в этом, так зачем противится? Хочется дамам работать гувернантками, учителями, лекарями, трактирщицами, фермерами, да кем угодно, в отдаленных колониях или провинциях, куда мужчин не загнать — пусть их! Норовят в шахты и в армию? Да ради бога! За те деньги, что им платят, пусть хоть куда идут, государство только выиграет от налогов и занятых рабочих местах.

Они же и рожать умудряются! Так пожертвовав им такую малость, как выбор будущего для некоторых беспокойных девиц, империя ничего не потеряет, а вот рвение и патриотизм подданных приобретет. Тем более, что по настоящему серьезный выбор представительницы обеспеченных слоев не делали: ну, побрыкаются пару лет, да и бегут назад, под крылышко родителей, смирные аки агнцы, согласные на все, что скажут старшие.

Нет, были, были сумасбродки, куда уж без них, но в основном из мещан, чиновников, разорившихся дворян… Короче, мелочь, не стоит и копья ломать.

* * *

Лиззи Мортен была собрана и спокойна, головы на обеде в свою честь не поднимала, на редкие вопросы и замечания отвечала тихо и ровно. Это и радовало Темперанс, и тревожило: падчерица изменилась после болезни. Не так, чтобы кардинально, но что-то в ней было.

Во-первых, Лиззи пролежала в постели, ссылаясь на слабость, все три дня до дня рождения. Ела в комнате наверху, куда сама относила поднос. К работе не приступила, хотя точно знала, что без неё большая нагрузка ложилась на остальных троих горничных, кухарку и прачку. А это было странно: девчонка прежде всегда стремилась переделать как можно больше, давая прислуге отдых.

Во-вторых, она потребовала новое платье, белье, туфли, женские мелочи, книги, ежедневные газеты и переписку с сестрами, причем таким тоном, будто ей обязаны все это предоставить.

«Обнаглела, дрянь, забылась» — подумала Темперанс, но требования выполнила. Не потому, что испугалась или что-то подобное. Просто выяснилось, что у девчонки нет НИ ОДНОГО приличного платья, про белье и туфли и говорить нечего. Придут посторонние, а она нищенкой выглядит. Нет, это не комильфо. Реноме надо поддерживать.

Пришлось выделить падчерице старое платье Эммы, ее же поношенные туфли, взять коляску и отвезти мерзавку в салон готового платья на Родезия-роуд, где просидеть несколько часов, ожидая примерки, подгонки, выбор ГАРДЕРОБА для старшей мисс Мортен. Это взбесило миссис Мортен до крайности.

— И принесла же ее нелегкая именно сегодня и именно сюда — скрежетала зубами Темперанс, скрывая досаду кривой улыбкой и отправляя падчерицу примерять все новые модели и оплачивая выбранные.