Онлайн книга «Когда-то я была злодейкой»
|
* * * Елизавета не была бы собой, если бы не проявляла энергичность и в общественной, так сказать, жизни. Когда терпение относительно часто сменяющихся соседей по коммуналке достигло предела, Хмырова плюнула и пошла «брать Бастилию», то есть, местный ЖЭК. Начальник сего богоугодного заведения, почетный ветеран метлы и лопаты, товарищ Скобликов Григорий Матвеевич, из простых дворников выслужившийся, увидел взбешенную Лизаньку (так ее называли на районе) и сразу понял — лучше сдаться. — Милая Елизавета Владимировна, не вели казнить! — залебезил дородный усатый дядька. — Знаю, знаю про твою беду! Но, дорогая, что я могу? Не хотят работать молодые, сбегают на стройку! Там и зарплата больше, и прописка раньше, и квартира отдельная в перспективе …Ну, где я на такие деньги нормального дворника найду? Твой-то муженек прямо уникум, дай бог ему здоровья! Я уже наверх сколько раз писал, жду положительного решения к концу года, не подведу. Лиза знала, что начальник хлопочет о досрочной и внеплановой прописке для Хантера и была уверена, добьётся — так хотел оставить отличного работника на своей территории! — Нормального, говорите? А если найду, точно возьмешь? — прищурившись, заговорила попаданка. — Зуб даю, Елизавета Владимировна, ты ж меня знаешь! Через месяц постоянной соседкой Манджиевых и Блюмина стала… тетя Таня Сормова, конечно! По призыву «своих деток» маленькая женщина «махнула, не глядя» один ЖЭК на другой и устроила несчастному Скобликову «веселую жизнь»! Дядька орал, ругался, проклинал «тот день, когда он сел за баранку этого пылесоса», но вскоре понял, какое сокровище ему досталось… Окрестные бабки приняли приезжую как родную, порядок она на отведенном участке навела показательный, многому начальника подучила, и переходящее красное знамя передовиков производства, а также грамоты от райсовета и Моссовета, бессменно украшали кабинет Григория Матвеевича, лаская его усталый от забот взор. Михаил Ефимович Блюмин также пал жертвой неземного обаяния и цветистой самобытной речи бывшей детдомовки, в первый же вечер разгадавшей кроссворд, над которым он бился два дня. Сердце часовщика забилось как в юности, и он начал робко ухаживать за Татьяной Ивановной. Манджиевы с интересом следили за развитием этих отношений и втайне молились за счастье ставших близкими немолодых одиночек. По всем приметам, дело шло к ЗАГСу… **** Так вот и прошли мимо Лизы, по факту, последние годы «периода развитого социализма», и включилась она во внешнюю жизнь только в декабре 1985-го, когда сожрала за два дня пятилитровую банку маринованных помидоров от «Глобуса», припасенных к новому году… Отлавливая в кисло-сладком остром рассоле трясущейся от нетерпения рукой продолговатый овощ (сорт «Дамские пальчик», кажется), и сожалея, что он — последний и к празднику придется искать ещё банку, Манджиева вдруг задалась вопросом: а с чего это она так разошлась? Любила она солёное и остренькое, да, но чтобы так?! «Неужели…?» — Елизавету аж затошнило от мелькнувшей догадки. Они же предохранялись… Часть вторая, Глава 16 Ирина Давыдова, ставшая, по примеру мачехи и по её протекции, гидом-международником ещё в студенческие годы, исправно привозила им изо всех поездок за рубеж импортные презервативы (гаденько так хихикая при вручении коробочек и «ленточек»), журналы по вязанию, пряжу и спицы известных марок, чтобы только сводная сестра не отказывалась выполнять «хотелки» нужных людей в стиле хенд-мэйд по моделям европейских дизайнеров. |