Книга Подменная дочь, страница 14 – Лора Лей

Сейчас главное — определиться с местом жительства. Для этого понять бы, откуда ветер дует в этом особняке. Монастырь — не наш путь, однозначно! Я не настолько набожна! И пусть в романах героини удалялись в такие места, они аборигены были, им проще, а мне надо мир познать! Так что, либо одно, либо другое. Вот придет маменька…

* * *

В комнату вошли служанки (надо спросить, как зовут их, кстати) с коробкой, из которой доносился запах еды. Это хорошо, еще бы в туалет…

— Госпожа, Вы проснулись? Кухня прислала ужин. Вам помочь облегчиться и умыться? — спросила та, сожалеющая.

Я закивала, и девушка помогла подняться. Отвела под руки за обнаружившуюся сбоку ширму (красивая, расшитая), подставила деревянное ведро и удалилась. Пришлось журчать. Огляделась в процессе: о, тут и тазик с кувшином имеется, и полотенчико чистое. Поплескалась, освежилась, вышла к столу.

Девушки стояли рядом, пока я ела странную жидкую кашу вроде пшенки, потом несколько кусочков дыни и пила чай (слава богу!). Все — в тишине. Поев, снова прилегла, и одна из девушек дала мне то же лекарство, что и утром.

Не успела расположиться, как в комнату быстрым шагом вошла утренняя госпожа Гу с красивой, даже очень красивой (Гулинаджа, практически!), девушкой, одетой в легкое светлое платье с поясом над грудью. Такие я видела в дораме про владельца шелкового магазина с Бай Лу в главной роли, «Властелин Цзю Лю», вроде: шея и ключицы открыты, сверху халат с широкими рукавами, на лбу — рисунок красный, как тату. И шарф еще на предплечьях висит. Волосы блестящим каскадом по спине…

«Приятное зрелище, не спорю. И вся такая воздушная, нежная, неземная… Сочувствую бедняжке Ю! Когда при красоте такой и петь ты мастерица…Тьфу, куда понесло тебя, горемычная?» — пронеслось самолетом в голове.

— Ю-эр, как ты себя чувствуешь? — заворковала маменька и села рядом, я даже не успела подняться. А надо бы на колени бухнуться да раскаяние изобразить, очки заработать. — Мы с Юнь-эр пришли тебя проведать.

Я посмотрела на красавицу и кивнула, она присела, приветствуя меня (?). «Надо же, не сердится! Начнем пантомиму? Говорить все равно не могу».

В следующий час я устроила театр одного актера. Руками и мимикой показывала немоту и расстройство сознания, каялась, упав на колени, даже сумела расплакаться, пожалев себя, бедную, вспомнив прошлую жизнь, где мне было хорошо.

Матушка Гу утешала, обещала поговорить со старейшинами относительно будущего, называла дочкой и тоже плакала. Псевдо-сестра сохраняла спокойствие, но агрессии я от неё не почувствовала. «Может, и правда, девка неплохая? Мне враги не нужны».

Устала страшно, и когда дамы, наконец, удалились, упала в кровать, даже не помывшись. Завтра, все завтра, если оно будет!

Неделю мой распорядок дня не менялся. Ранний подъем, водные процедуры, легкая зарядка, завтрак, прогулка по двору, чтение, благо, книги имелись как печатные — травники, правила для женщин, пособия по ведению хозяйства, что радовало, так и рукописные — слащавые романы о любви простушки и бессмертного. Господи, и здесь такое есть, только слэша не хватает! Каллиграфия (знаю, умею, практикую), еда, сон. И в перерывах — размышления о себе, любимой, под девизом «Кто виноват и что делать?».

Служанки, Шень Мяо и Шень Сяо, поглядывали на меня настороженно, но мои пантомимические просьбы исполняли. Когда дала понять, что у меня амнезия (ооо, это клише!), оживились, начали болтать, что позволило расширить информационную базу о конкретном особняке, в котором я, волею неведомых сил, оказалась. Об остальном окружающем мире спрашивать опасалась, решив выяснять детали постепенно.