Онлайн книга «Подменная дочь»
|
Первой моей реакцией было…облегчение, по виду мужчин Гу — у них тоже, а вот Чен Юнь…застыла, побледнела и сползла в обморок. Гу-фурен в лице чуть поменялась, но к дочери не пошла — я занималась сестрой с момо Го, ругающейся под нос на изменившуюся первую госпожу. — Не пойму я, барышня, что с ней…Поспрашивала служанок, что приехали…Много не выпытала, но одно есть: третий-то молодой господин женился недавно! На единственной дочери одного тамошнего богатейшего купца…И не поладили они с нашей-то госпожой, смекаете? — шептала старая служанка мне на ухо. — Так я чего думаю — а не потому ли она и вернулась, и злится теперь на всех? — Может быть, момо Го…А не говорили ли слуги…про её…здоровье? Знаешь, приступы раздражения, плохой сон, потливость внезапная… — Откуда знаете, барышня? Обмолвилась одна-то! Злая, говорит, хозяйка стала, порой кричит, всем недовольная, по три раза на дню переодевается, а то вдруг плакать начинает, и все про детей да мужа вспоминает…Дорогой-то переживала, видели…И еще, знаете? Я на неё поглядела вблизи — ну, чисто тетива натянутая! А мой-то как расстроился за хозяина…Ждали же все…И что будет? — Сейчас, момо, не о том думать надо. Похороны зятя не пропустишь, а как их сестра-то перенесет? Смотри, как обмякла…И срок уже такой…И не пойти нельзя… — Барышня, Вы уж не отходите от неё тама-то…Я со старой госпожой буду, могу и не доглядеть…И это, может, лекарку-то…Приплатить, да и пусть у нас поживет эти-то дни… — Отправь завтра к ней, момо Го! Береженого боги берегут! * * * На похороны мы отправились всей семьей… Народу — чуть не вся столица отметилась: выражали соболезнования родителям, а на выходе судачили (наши слуги ловили сплетни, а как же!), что младший Лян накануне проигрался вдрызг (его из игорного дома стражи доставили и что-то старшему сказали, отчего тот побледнел и стоял долго молча посреди двора), с отцом ругался — стены дрожали, потом ушел к наложнице, посылал за вином несколько раз… А поутру нашли его на берегу пруда, почему-то голого…и с мечом в руке, наложницу Фан — мертвой в комнате, и тоже…голую, но с открытыми глазами. Страсти какие! Лян-дарен в траурном зале, затянутом белыми полотнищами и уставленном белыми хризантемами, выглядел… собранным, ни кровинки в лице, но…Вот нет у меня другого слова — собранным, вроде как принявшим случившееся. А Лян-фурен…Накачали ее чем-то, видимо: сидит, в одну точку смотрит, молчит…Гроб зятя закрыт, гроба Лули нет… Мы подошли, поклонились по очереди, и вдруг эта статуя, свекровь сестры, как проснулась: взревела, на Чен Юнь набросилась и давай за волосы таскать! — Это все из-за тебя, проклятая девка! Все из-за тебя! Ложись к нему, служи ему на том свете! И детей твоих туда надо отправить…Раз он умер, и вам не жить! Не жить вам, я не позволю… — орала невменяемая тетка, мы оттаскивали от неё сестру, но откуда силы взялись у этой худосочной: вцепилась — не оторвешь! С трудом оттащили беременную, увели…Но самое странное и страшное, что Лян-старший за время потасовки даже бровью не повел, рукой не двинул — слуги угомонивали сумасшедшую мать покойного, посылающую проклятия нам в спину…И я испугалась не на шутку… «Муж и жена — одна сатана… Кто знает, чего он может дальше выкинуть…» Дорогой я следила за отрешенной, замкнувшейся сестрой, и росла у меня в душе тревога…Что-то будет… |