Книга Подменная дочь, страница 89 – Лора Лей

Все лето я проходила в мужском костюме и легких сарафанах из тонкого хлопка, пошитых слугами по моей просьбе сразу по приезде. Естественно, с рубахой типа «крестьянки» под ним, но не в статусных платьях — раздражали. Селяне недоумевали по этому поводу — фасон необычный, и ткань не господская, но мне было все равно, главное, удобно и немарко.

Данью местным обычаям была соломенная конусообразная шляпа, которую я носила с платьями, а иногда и со штанами. Увы, позагорать не довелось — это уж точно не поняли бы. Я и купаться-то могла редко, только во время походов в лес со стражей: они целомудренно отворачивались, пока я плескалась в неглубокой реке вдали от деревенских.

Осень диктовала одеться поплотнее, обуться в закрытые тканевые полусапожки и даже накинуть стеганую курточку: пока в доме не устанавливали жаровни, чувствовалась прохлада. Вот тоже — жаровни, печь была бы!

— Мяо, успокойся, сейчас все расскажешь! Начинай, буду есть и слушать!

И как спустила курок! Из верной служанки горохом посыпались новости, в основном приятные и забавные, были и неожиданные. Последние относились к категории «внезапно, или вы нас не ждали, а мы приперлись», как говаривала в детстве соседка по парте Эмма Швец, почти одесситка, почти русская.

Их Мяо приберегла «на закуску», поэтому я смогла поесть нормально. А то бы точно подавилась от чувств-с.

— Госпожа, тут такое дело. Вернулся Чжан Джи Хао! И привез — Мяо сделала большие глаза — таких милых собачек! На мишек похожи, клубки шерстяные! А с ними чужак чудной приехал: кожа темная как котел печной, молчаливый, худой, но страсть какой строгий! К собакам подойти не дает, сам с ними целый день возится, и место ему в конюшне командир выделил. Так он оттуда почти не выходит! Волосы в косу плетет, бус на нем как на девушке, одет не по нашему! Чжан сказал, это тренер их, собак, то есть, и что Вы об этом знаете!

Ух, ты, у меня дыхание перехватило! Ай да Чжан, выполнил задание, привез аленький цветочек! Расцелую молодца! Захотелось бежать и увидеть, но Мяо еще не закончила, придется терпеть.

Пока Мяо продолжала делиться впечатлениями о щенках, я вспоминала все, что слышала или читала про них. Тибетские мастифы, или цанг-кхи, одна из древнейших пород, первые письменные упоминания о ней восходят чуть ли не к XII веку до н.э.: в хрониках описываются огромные лохматые собаки, живущие при монастырях и охраняющие монахов от разбойников и диких зверей. Их напарниками в деле охраны выступали маленькие тибетские спаниели, которые поднимали шум при приближении опасности, а мастифы устраняли ее.

Псов, у которых над глазами были рыжие отметины, считали священными. Их называли питомцами Будды, а отметины — вторыми зрачками, которыми они видят мир духов. Цанг-кхи еще называли «собака-лошадь»: помимо охраны их использовали для перетаскивания грузов и в качестве пастухов.

Вне древнего Китая мало что слышали об этой породе, поскольку щенков, как эксклюзивные дары, получали лишь изредка послы или некоторые представители знати, однако, считается, что тибетские мастифы имелись в армиях Александра Македонского и Чингисхана.

Эта порода — одна из самых крупных в моем прошлом мире. Когда я про них читала, поразилась тому, что рост и вес тибетских мастифов определяются минимальными пределами, а не максимальными, как у остальных пород. Например, кобели должны быть в холке не менее 66 см, обычно — 70–77 см, суки немного мельче. По весу — в среднем 60–80 кг, но встречаются и потяжелее. Несмотря на такие богатырские параметры, псы пропорционально-сложенные и смотрятся гармонично.