Книга Анна в тридевятом царстве, страница 16 – Лора Лей

«Момент настал, прими Гастал» — мелькнуло в голове попаданки. — Это пушистый северный лис, писец! Господи, помоги! Эх-ма, где наша не пропадала, даже если попадала!» — подбодрила себя Анна и поклонилась отцу Вайса.

— Приветствую вас, герр генерал! Спасибо, что приняли меня в своем доме! — эту фразу она выучила по дороге. После чего выпрямилась и открыто взглянула на старшего Вайса. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не отводя глаз, Анна не моргнула, генерал не улыбнулся. Хенрик молчал.

— Сын, не ожидал, что ты привезешь женщину! — нарушил молчание хозяин замка. — Кто она и откуда?

Анна посмотрела на лейтенанта, а тот рассмеялся.

— Здравствуй, отец! Ты, как и прежде, прямолинеен и зорок! За месяц с лишним никто не заподозрил в моем спутнике женщину! — Хенрик подошел к отцу и обнял. — Я вернулся, отец!

Анна догадалась, что ее тайна раскрыта и расслабилась. Нет нужды притворяться и дальше. Генерал отошел чуть назад, осмотрел сына и тоже обнял. Ростом он был ниже отпрыска, но это не выглядело смешным: очень величественный дядька оказался старший Вайс! Отпустив сына, Карл Вайс оглядел и Анну:

— Как ее зовут?

— Анна Воронцова, — представилась попаданка по-русски.

Генерал выразительно глянул на сына:

— Московитка? Не похожа! Худа больно, но с характером. Потом расскажешь, — и первым вошел в дом.

Анна вздохнула, Хенрик взял ее за руку и повел вслед за отцом. Все прошло лучше, чем он ожидал. Анна понравилась отцу, дальше будет легче. Хорошо, что свидетелей диалога не было: карета уехала сразу, а встречал их отец один. Слуги выходить побаивались, зная крутой нрав генерала: попасть под раздачу никто не хотел. Вот встретятся, там и подтянемся.

Анна Николаевна не была в Европе, она вообще дальше Прибалтики с мамой не ездила. Командировки с мужем не в счет: там не до осмотров достопримечательностей было, да и Африка — не райское место. О замках феодалов только по школьным учебникам и паре фильмов и могла судить. Помнила, что сплошь— камень, холод и сырость, камины и солома на полу, узкие окна и гобелены на стенах от сквозняков.

Представшее перед ней помещение походило на представления о каменном мешке, но не полностью. Анна никогда не могла описать четко то, что видит, как-то не получалось. Вот видит, а словами передать картинку не удается. Но если коротко, то они вслед за хозяином вошли в большой темноватый зал, сразу окунувшись в прохладу — неприятную, промозглую, даром что на улице явно лето. Высоченный, метров десять, потолок, с него свисала на цепях огроменная люстра, сам потолок — из рядов темных до черноты, перекрещенных квадратами брусьев. По одной стороне шла галерея с балюстрадой, на которую вела неширокая лестница от входа, на другой стене, почти во всю длину — камин. Около него были расставлены несколько кресел и жаровен на треногах. Стена с третьей стороны завешана огромным гобеленом в батальной темой и длинный основательный стол, под ним — скамьи. Полы выложены гранитными плитами, по которым глухо печатались шаги гостей. Освещением служили канделябры со свечами по бокам камина, в котором тлели бревна.

Генерал присел на одно из кресел и жестом приказал им на остальные. Анна не стала ломаться, уселась и, не особо озираясь, приготовилась слушать. Пусть и не понимала почти ничего, но наблюдение за мужчинами могло помочь, да и тон разговора тоже давал пищу для размышлений.