Книга Академия Аркан, страница 31 – Элис Кова

— Нам ведь наконец-то повезло, правда?

Эта фраза — моя.

И как только она пронзает сознание, за ней приходит осознание: он не первый, кто её украл. Вспышка гнева — пока без цели — пока перед глазами не всплывает силуэт особенно самодовольного мужчины.

Каэлис.

Мои глаза распахиваются. Зал — яркий до боли, фальшивая пародия на реальность. Я не вижу ничего настоящего, но точно знаю — академия всё ещё смотрит на меня. От этой мысли к горлу подкатывает тошнота.

— Не заканчивай это, — Лиам проводит губами по линии моей челюсти, умоляюще. — Позволь себе это почувствовать.

Сознание накрывает ледяной волной. Я резко отстраняюсь, ловя воздух так, будто вновь выбираюсь из Халазара. Каждое ноющее и колющее ощущение возвращается. Я больше не в бальном платье — на мне снова облегающая кожаная одежда.

Заклятие разрушено. Иллюзия — развеяна.

Я… я почти позволила себе всё это. Почти позволила судьбе победить — поддаться видению, а не уничтожить его, как должна была с самого начала.

— Я не могу. — Голос дрожит, а сердце внутри вопит: «Остановись! Подумай!» — Прости меня, Лиам.

Между нами, снова зияет расстояние — такое же непреодолимое, каким оно было все эти годы. Глаза начинают щипать, я опускаю руку в карман и достаю колоду. Карты вырываются наружу и замирают в воздухе, переливаясь магическим светом, который я до сих пор удерживаю.

Я узнаю каждую карту, даже не глядя на них — даже если чернила выглядят чуть иначе. Прежде чем у меня появились друзья, у меня были карты. Я знала лица королевских мастей лучше, чем лица своих соседей.

Карты мечей потрескивают, как молния в горах в летний зной. Жезлы шипят, наполняя меня жаром до локтя. Кубки заливают ощущения холодной волной, скользящей по венам. А Монеты кажутся тяжёлыми, как камни несмотря на то, что они всего лишь бумага и пигмент, как и остальные.

Во всей колоде нет ни одной карты выше пятой. Первокурсникам официально разрешено использовать только первые пять карт каждой масти. Считается, что до поступления они не имели настоящей подготовки с Таро, хоть аристократы и получают это преимущество заранее в своих семьях. Магия первокурсника слишком «незрелая», чтобы выдержать силу карт выше Пятёрки — она может обернуться обратной стороной: опасной, искажённой, неконтролируемой. Даже мысль о большем — под запретом.

Глаза Лиама расширяются. Затем он хмурится, почти с раздражением.

— Всё ещё прячешься за картами, когда тебе страшно, — говорит он. Но затем голос его снова смягчается. — Не делай этого. Прошу.

Я не знала, что именно этим придётся пожертвовать, когда бросала карту в Чашу Аркан. Я думала, что уничтожаю только шанс на будущее с Каэлисом — мирное, в котором мы могли бы ужиться. А не второй шанс… с тем, кого я полюбила первой.

— Я должна, — говорю, скорее себе, чем ему. Он не настоящий. Ничто из этого не будет настоящим. То, что я собираюсь сделать, сродни ампутации. Судьбу можно победить только силой.

Я взмахиваю рукой. Из кружащихся карт вылетает Пятёрка Мечей. Я ловлю её двумя пальцами и провожу перед собой. Воздух срывается с места, карта вспыхивает серебристым светом и тут же затвердевает, превращаясь в рапиру. Свет гаснет — я сжимаю рукоять, и в глубине сознания оружие сразу требует крови.

С рапирой в руке я бросаюсь вперёд, к Лиаму. Реальность искажается, перекашивается, как мир, растаявший под солнцем. Зал словно начинает плавиться, фигуры — деформироваться.