Книга Академия Аркан, страница 33 – Элис Кова

Колода рассыпалась у моих ног. Карты, ожоги на ладонях и жжение на щеке — единственные доказательства того, что всё это было хоть как-то реально. Реально настолько, чтобы оставить след. И полностью истощить мою магию.

Я была сильнее. Должна быть сильнее. Сейчас я едва узнаю ту дрожащую женщину, в которую превратилась.

Но я не позволю им увидеть, насколько выжато себя чувствую. Я заставляю себя подняться с пола, выпрямиться — стою, как победительница. Потому что это и есть победа. Как бы ни было тяжело, то будущее я отдала, когда бросила его в Чашу. И хотя бы я не проиграла ему — я смогла победить. А значит, могу претендовать на место в академии как посвящённая.

Я обвожу взглядом трибуны. Студенты затаили дыхание. В полумраке их лица расплывчаты, и я не могу различить выражения. Но стоит моему взгляду зацепиться за Каэлиса — всё остальное будто стирается.

Я не вижу, что он чувствует. Но ощущаю — словно жар от пламени — исходящее от него неодобрение.

Нет. Это не просто неодобрение. Это ненависть.

Да, ты ненавидишь меня. Ты презираешь меня так же сильно, как я презираю тебя.

Я умудряюсь опуститься в поклон и не упасть лицом в мрамор. Добавляю изящный жест — вытягиваю руку в сторону. Выпрямляюсь, перехожу через круглый зал, обходя Чашу Аркан. Только тогда толпа учеников начинает шептаться, и я могу лишь догадываться, что именно они обсуждают после такого выступления.

Погружённая вновь в почти кромешную темноту, я поднимаюсь по лестнице. Путь раздваивается, но правая сторона перекрыта. Вдалеке я различаю силуэт стража, и по спине будто ногтем царапает холод. Это, должно быть, дорога для тех, кто провалился.

Я продолжаю путь вверх и оказываюсь в роскошной гостиной. И именно эта роскошь будит во мне злость. Нас здесь ждёт комфорт, пока других уже клеймят и уводят на смерть.

На моих глазах в этом году — двадцать пять посвящённых. Я не знаю, много это или мало, но начинали мы с более чем сорока. Значит, этого точно недостаточно.

Я сразу замечаю тех, кто сидит в дальнем углу, погружённые в разговор только между собой. Аристократы. Это ясно по лёгкой, но ощутимой уверенности в себе, которая отталкивает всех, кто не «из их круга».

Немногочисленные оставшиеся — те, кто не может отвести глаз от шёлка и бархатной обивки, — скорее всего, простого происхождения. Таких, как я.

К моему удивлению — и, если честно, к удовольствию — нас почти вдвое больше, чем благородных.

Я встречаю взгляд, который уже знаю. Лазурные глаза.

— Лурен?

Она весело машет мне с оттоманки, на которой сидит. На её лице — усталость, тень после испытания. Аккуратная причёска распалась, волны волос спадают наполовину. Рядом всё так же сидит её рыжеволосая подруга.

— Рада, что ты тоже прошла, — говорит Лурен, когда я подхожу. В её голосе искренность — и это сбивает меня с толку.

— Спасибо. — Я даже не знаю, что ещё сказать.

Она замечает ожоги.

— О, ты поранилась.

— Поверхностно. Я в порядке. — Я немного взъерошиваю волосы, чтобы прикрыть следы на лице.

— Кто бы мог подумать, что видение может так укусить, — бормочет её подруга, потирая правую руку. От кисти до локтя её кожа в синяках.

— Чаша — древняя магия, — говорю я, опускаясь на край дивана, как можно дальше от той группы мужчин и женщин, с которой они держатся. — Знания о ней очень ограничены.