Книга Лекарка поневоле и опять 25 примет, страница 68 – Ульяна Муратова

А возможно, я просто не хотела возвращаться домой и признавать этот этап моей жизни завершённым.

Дом тётки Фальи стоял тихий и одинокий — Давлик к матери так и не вернулся. Сказал, что будет жить самостоятельно, а из-за неё над ним вся деревня смеётся. Вышеупомянутая деревня с замиранием сердца ждала развития этой драмы. Хотя нужно отдать Давлику должное — мать он не бросал, ненадолго приходил каждое утро, следил за тем, чтобы она пила лекарство, помогал по дому.

Луняша рассказывала, что та даже к старосте ходила, просила повлиять на сына, настаивала, чтобы он домой вернулся, но сын-корзин оказался неожиданно упрямым — упёрся рогом и предпочитал сарай у плотника, а не родные пенаты.

Видимо, очень сильно задели его насмешки и слова Луняши, вот он изо всех сил и пытался показывать, что ни она, ни мать ему не нужны.

С одной стороны — достойно уважения, с другой — неконструктивно.

Я громко постучала в калитку и вошла во двор. Окно распахнуто, но никого поблизости нет.

— Ау! Есть кто живой?

На голос тётка Фалья выглянула из двери, мгновенно смутившись при виде меня.

— Солнечного дня, — пробормотала она и даже за ухват не взялась.

Может, просто новый не успела купить?

— Я уезжаю, вот зашла к вам парой слов на прощание перекинуться.

— Куды уезжаешь-то?

— В Лоарельскую Империю. Надолго или насовсем. Но это не важно. Я зашла попросить вас об одолжении.

— О каком это? — нахмурилась она.

— Позаботиться о том, чтобы Луняша хорошо замуж вышла, — на этот раз на мельницу чужой драмы я плеснула от души: — Не за Давлика, разумеется, а за другого парня, желательно — лучшего на деревне. Я ей все свои лекарские секреты оставлю и подарю хорошие книги. Толк из неё точно будет — знахарка получилась умелая и способная. К растениям подход она знает, зелья варить умеет, девушка хозяйственная, из небедной семьи. Всегда доход какой-никакой будет иметь. Хочу, чтобы в жизни у неё всё хорошо сложилось и жених ей достался самый лучший из всех. Только не Давлик.

Тётку Фалью перекосило так, что я чуть не расхохоталась, несмотря на максимально паршивое настроение.

— А почему бы и не Давлик? — тут же возмутилась она.

— Так как же? Вы же против. Вы, наверное, другую невесту ему в жёны прочите. Хотя… Зная его, он вас и не послушает. Сам выберет. На Таллу он последнее время засматривается. Вот женится — будет Дичику хорошим отцом.

Мне даже не было стыдно.

Любить — так дикого особиста, приручать — так лесного леопарда, помирать — так с весёлой музыкой.

— Да ты чего мелешь-то? — ахнула от ужаса тётка Фалья. — Талка-то вон насколько его старше! И… муж её выгнал… И Дичик этот больной весь…

— Зато будете бабушкой. Вы же хотите быть бабушкой, — вкрадчиво спросила я. — Других детей она, правда, рожать не будет, но зато этот внук уже готовый. А там, глядишь, и вернётся к вам домой сын вместе с новой женой. Всё же зелья Дичику дорогие требуются, экономить придётся. И приданое за Таллой никто не даст, так уж вышло. Зато вам радость.

— Какая? — истерично спросила та.

— В смысле «какая»? Что Давлар на Луняше не женится.

— Да пущай женится! — заголосила она, как главная по подъезду. — Пущай женится! Я ж разве хоть слово против скажу? Пущай женятся и домой возвращаются, я Луняшу ни словом, ни делом ни завжисть не обижу. Соларом клянусь! — она вскинула руки к солнцу в молитвенном жесте, а потом поклонилась до самой земли.