Книга Лекарка поневоле и 25 плохих примет, страница 69 – Ульяна Муратова

— Змею я видела. Во сне.

— И что? — не сразу поняла я причину расстройства.

— Заболею теперь… И помру! А муж запретил к тебе ходить! Сказал — высечет, коли меня тут увидит. Я сестре сыночка оставила и сказала, что за грибами пойду. Вон, набрала…

Сквозь открытую дверь виднелась корзинка, наполненная почти до краёв.

— Молодец, что нашла способ прийти, — похвалила я, наливая ей прохладной воды. — А со змеёй что?

Себе тоже налила и выпила залпом, глотая вместе с водой подступившие слёзы.

— Так примета есть… — подняла она на меня заплаканное лицо. — Во сне змею видеть — к болезни.

— Ну, допустим. А про смерть ты откуда взяла?

— Бабка у нас в деревне как-то змею во сне увидала, заболела да померла, — выдавила она и зарыдала ещё горше.

— Так, спокойно. Бабка умерла, потому что была старая. Старики болезни с трудом переносят, а ты молодая и сильная. Даже если заболеешь — выздоровеешь. Что ты, в самом деле? Не болела ни разу?

— Ну болела, — всхлипнула она, шмыгая раскрасневшимся носом.

— И не померла? — иронично спросила я.

— Ну… нет, — неуверенно ответила она.

— Давай я проверю тебя диагностическим заклинанием?

Она кивнула и принялась внимательно следить, как я выписываю магический узор на смуглой коже.

— Как тебя зовут?

— Так Велька я.

— А я Таисия. Очень приятно…

— То есть это правда? Про Ланку-то, — всхлипнула она, и её глаза расширились от ужаса. — А я думала, брешет староста… Мне-то ты помогла!

— Помогла, конечно, — как можно мягче ответила я. — Не по своей воле я в этом мире и теле очутилась, Веля. Просто проснулась однажды — и всё. А дальше уже пыталась приспособиться, как могла. Никому я зла не желаю и ничего плохого делать не собираюсь.

— А староста сказал, что хоть слово тебе кто скажет, тот против деревни всей выступает. Но я подумала, что ты не расскажешь. Про сына-то не рассказала… А ещё думаю: мож, опять он брешет, чтоб ты за Дрогима пошла? Ушлый он делец. Мужа прошлой осенью обсчитал.

— Говнюк, — согласилась я, наливая ей ещё воды и предлагая пирожок. — Ешь, не бойся.

Отломила половину и сама откусила, только после этого она несмело взяла угощение.

— Так что там с болезнью-то?

— Нет никакой болезни. Ты абсолютно здорова.

— Абсолютно — это как? — нахмурилась она.

— Совершенно, целиком, полностью. Не переживай, иногда сны — это просто сны.

— Это-то да, но примета ж неспроста есть! Вон с бельём-то как вышло…

— Иногда у примет есть причины возникновения, — пришлось признать мне, — но далеко не всегда. Иди домой, а если плохо себя почувствуешь, то возвращайся. Или просто приходи компота попить. Чай не предлагаю — по такой жаре семь потов сойдёт его пить.

— Смешно ты говоришь, — грустно улыбнулась она. — Семь потов… Сколько с меня за приём?

— Нисколько. Я же не лечила тебя. Не переживай так, Веля. Наверняка ничего страшнее простуды тебе не грозит.

Я хотела попробовать убедить её, что примета ничего не значит, но поняла, что это бесполезно. Всё равно любую следующую хворь она соотнесёт именно со сном, так пусть хоть не волнуется так сильно.

Веля кивнула и ушла, оставив мне немного грибов. Я вымыла их и подвесила на солнышке. В избе по такой жаре они бы сгнили, а на улице Солар высушит их до состояния егрибитских мумий всего за один день.

После ухода Вели я сначала воодушевилась, а потом погрустнела. Она пришла только потому, что считала, будто староста врёт. Вернётся ли теперь — большой вопрос. Да и имеет ли значение, что ко мне расположен один-единственный человек среди сотен других? Всё равно о своём расположении она будет молчать. И даже осуждать её не получается.