Книга Охота на Странника, страница 101 – Ульяна Муратова

Эрер говорил об отказе от мечты так просто, словно это ничего не стоило, но я прекрасно понимала, каково это. Пусть я не пошла в авиационное отделение по другой причине — денег не хватило, однако всё равно знала, насколько болезненно отворачиваться от желанного пути из-за обстоятельств.

— С каждым моим возвращением домой мы с женой ссорились всё больше и больше. В предпоследний приезд ссора вышла отвратительная, а братец лишь подкладывал хвороста в костёр и обнимал Дженеру за плечи. Гайяд тогда сказал, что я — идиот, и если бы ему выпала возможность быть с такой девушкой, как Дженера, он бы её не упустил. Наверное, это был первый раз, когда я осознал, что он хочет заполучить мою жену. Я понимал, что изменять она никогда не стала бы, поэтому эта мысль как-то не приходила в голову. До того момента я считал, что братец просто портит мне жизнь ради самого процесса, как он делал всегда. Я потребовал, чтобы он оставил мою жену в покое, он фыркнул и уехал в Нортбенн по делам, на что Дженера обиделась ещё сильнее, ведь я якобы лишил её друга и поддержки. В самый последний приезд она даже не вышла ко мне и не стала со мной разговаривать. Я купил её любимые пирожные и оставил в корзинке у двери её спальни вместе с цветами и подарками для неё и будущего сына. Наступил на свою гордость и пошёл к отцу, просить, чтобы он повлиял на братца и запретил тому настраивать Дженеру против меня.

Эрер замолчал, мрачно глядя в рассекаемую лучами фар темноту. Тяжёлые тучи выплёскивали на нас потоки воды, и ему пришлось сбавить скорость. К счастью, на тёмной стреле ночного шоссе мобили попадались редко.

Я не торопила напарника вопросами, ждала, когда он сам решится продолжить. Просто положила руку ему на плечо и легонько сжала, давая понять, что сочувствую.

— Отец посмеялся над тем, что я даже с собственной женой не в силах управиться. Я захотел увезти Дженеру, но родители не позволили. Да и куда мне было её везти? Ни жилья, ни доходов у меня не было, даже учёбу оплачивал отец. Дед с бабкой по матери живут в другом городе, ещё дальше от Кербенна, чем Пелль. А родители отца — слишком стары и больны. Чтобы не быть отчисленным, мне пришлось вернуться в Академию. Два дня спустя меня оттуда вызвали дознаватели. По обвинению в изнасиловании.

В салоне вспыхнула магия, а Эрер с мрачной торжественностью отчеканил:

— Клянусь жизнью и магией, что никогда никого не насиловал и не принуждал к соитию никакими способами.

— Тебя обвинила Дженера? — осторожно спросила я.

— Нет. Продавщица из кондитерской, куда я ходил, чтобы покупать любимые сладости жены. Довольно приятная девушка, мы порой перекидывались ничего не значащими фразами. Когда меня обвинили, я даже не сразу вспомнил её внешность и не знал имени. Оказалось, что сразу после моего отъезда, она в компании братьев в слезах пришла к моему отцу требовать того, чтобы он меня выдал. Она принесла клятву на жизни в том, что изнасиловал её именно я. Даже указала на приметы. У меня есть родимое пятно на боку, она его описала. Я был… нет, не просто в шоке, а в самых его глубинах. Кайра, эта девушка своей жизнью поклялась, что изнасиловал её именно я, и все ей поверили. Жена, мать, отец. Он отрёкся от меня в тот же день, когда продавщица пришла с обвинениями, даже не выслушал. У жены случилась истерика, и она едва не потеряла ребёнка, её накачали снотворным и запретили мне даже подходить к ней, чтобы не спровоцировать преждевременные роды. Я поклялся, что не виновен и никогда даже не думал изменять жене, которую горячо любил, но никого не смог заставить себе поверить. Отец вбил себе в голову, что в Академии я научился подделывать клятвы, якобы где-то слышал, будто это возможно. Вернее, сейчас я думаю, что он просто не мог признаться себе в такой ошибке. Ему было проще поверить в то, что я лгу, чем в то, что он вот так просто меня предал и лишил имени по ложному обвинению. Так в его глазах я стал не только насильником, но и клятвопреступником. И тогда я сделал большую ошибку.