Книга Охота на Странника, страница 102 – Ульяна Муратова

— Какую? — вжалась я в сидение, ожидая чего-то совершенно дикого.

— Обратился в Службу Правопорядка с обвинениями против брата. Я посчитал, что никто, кроме него, не мог провернуть подобного. Во-первых, он — подонок. Во-вторых, он всегда обожал меня подставлять. В-третьих, у него имелся мотив — он спал и видел, как бы поскорее заполучить мою жену и заодно вышвырнуть меня из семьи. Обращение к дознавателям только ухудшило ситуацию. Пострадавшая девушка тяжело приняла огласку, дала показания против меня, а через несколько дней покончила с собой. Ей тоже досталось. Её называли шлюхой и говорили, будто она сама напросилась. Она просто была милой и приветливой симпатичной барышней, и когда всё это случилось, нашлись ненавистницы, которые из ревности выставили её едва ли не виновной в случившемся. Её смерть на моей совести. Я должен был подумать о ней, прежде чем предавать дело огласке.

— Эрер… ты не виноват в том, что кто-то использовал её…

Он хмыкнул и продолжил:

— Так или иначе, по городу поползли слухи. Дознаватели не держали языки за зубами, а смаковали подробности, ведь в нашем тихом захолустье редко когда случается интересное дело. Вскоре весь Пелль считал меня насильником и монстром, поговаривали даже, что продавщицу убил я, дабы избавиться от свидетельницы. Вернувшийся из Нортбенна братец принёс клятву в том, что никакого насилия не совершал и предъявил кевредовые доказательства своего алиби. Моя попытка обвинить его сыграла ему на руку: он окончательно настроил семью против меня, и больше мне не верил уже никто. Однако и осудить меня не смогли, доказательств не хватило, да и клятве дознаватели, в отличие от отца, вынуждены были верить. Весь город гудел, строя версии о том, как я откупился, как принёс фальшивую клятву и даже как напился драконовой крови и начал жрать младенцев. Так как речь зашла об умении фальсифицировать клятвы, делом заинтересовался СИБ. Меня допросил лично Скоуэр и стал первым человеком, поверившим мне по-настоящему. Я до сих пор помню сказанные им слова: «Если тебе не хотят верить, то не имеет значения, говоришь ты правду или лжёшь». А ещё он помог понять, что любая попытка доказать правоту будет восприниматься, как агрессия, и лишь усугубит ситуацию.

Я ещё теснее сжала его плечо, настолько плотное на ощупь, что казалось металлическим.

— Мне очень жаль. Что было дальше? Ты смог доказать, что тебя подставил брат?

— Нет. Самое страшное, что я до сих пор не уверен в этом на сто процентов. Перебирал разные варианты: от психических отклонений и галлюцинаций у той продавщицы до лунатизма у себя… Не знаю, что именно произошло той ночью, когда изнасиловали девушку, и не знаю, кто именно это сделал. После нашего знакомства Скоуэр сделал мне предложение. В обмен на отказ от прошлого он профинансировал оставшийся год моей учёбы и взял в СИБ. Так как отец больше не собирался платить за учёбу, я оказался перед сложным выбором.

— Почему Скоуэр запретил тебе заниматься расследованием?

— Потому что это было дело Службы Правопорядка, — вздохнул Эрер. — Жертва мертва, свидетелей нет, родственники с обеих сторон люто меня ненавидят и не хотят даже разговаривать. Полковник обещал, что дознаватели будут продолжать расследование. У нас со Скоуэром состоялся долгий разговор о том, что не все дела раскрываются, а также что прошлое нужно уметь отпускать. На самом деле теперь я понимаю, почему он повёл себя именно так. Его Седейшество любит таких сотрудников, как я. Дотошных, бессемейных, полностью погруженных в свою работу, потому что ничего, кроме работы, у них нет. Таких, которые не будут рубить сгоряча и даже при наличии многих доказательств не станут судить слишком поспешно. Он грамотно провёл беседу, убедил меня, что нужно доверить дело профессионалам, и взял клятву, поэтому теперь я не смогу сунуться с расследованием к семье, даже если очень сильно этого захочу. С одной стороны, это вроде бы освобождает меня от прошлого, а с другой — я навсегда прикован к нему невидимыми цепями неизвестности. С женой я так и не смог поговорить, родители спрятали её от меня, на письма она не отвечала. Под предлогом совершённой измены, Дженера получила разрешение на расторжение брака и спустя год вышла замуж за моего братца. Говорят, Геста не сразу дала одобрение на их брак, но они просили дозволения едва ли не каждую ночь, и в какой-то момент добились желаемого. Вернее, Гайяд добился. Он всегда отличался настойчивостью и умением добиваться своего любой ценой. Также говорят, что у моего первенца сильный дар, но я никогда его не видел и даже не знаю, как его зовут. Вот такая… историйка.