Книга Пять попыток вспомнить правду, страница 107 – Ульяна Муратова

— Мне безумно нравятся моменты близости с тобой. И мне всё равно, где они случаются, если честно. А вообще, там, откуда я родом, некоторые пары коллекционируют необычные места.

Ирвен удивлённо выгнул бровь и явно хотел расспросить поподробнее, но камера — не лучшее место, чтобы обсуждать моё происхождение. Кажется, я заронила в его воображение семена интереса, потому что когда мы вернулись на нары, он тихо спросил:

— И какие это места?

— Не знаю. Любые. Зависит от ситуации.

— Например, на крыше? — лукаво улыбнулся он.

— Да, вполне может быть, — пожала плечами я.

— Или в экипаже? — улыбка на его лице стала ещё шире.

— Или в экипаже, — подтвердила я. — Или на пустынном берегу красивого озера.

— Это было бы очень дерзко и очень опасно, — завороженно протянул он. — А в ночном лесу?

— Разве это не опаснее, чем на берегу озера? — фыркнула я, чувствуя, что теперь Ирвен этот вопрос в покое не оставит.

— Или в храме, — загорелся он. — Ещё опаснее. За такое жрецы могут и проклясть.

— Эй, ты что-то увлёкся, — попыталась я остановить полёт его фантазии.

Но было поздно. Я это ясно видела по мечтательному выражению его лица. Видимо, так и рождаются коллекционеры. Ну… ладно. Главное, чтобы он с другими ничего не коллекционировал, а в остальном… Это действительно может быть интересно.

Мы с мужем уютно устроились на нижних нарах, лёжа спиной к решётке. Он крепко обнял меня сзади, а я задремала, наслаждаясь его близостью и ни капли не жалея о своём решении разделить с ним срок.

— Разошлись по нарам! — внезапно раздался зычный голос тюремщика, а по решётке канонадой прошлась дубинка, отстукивая по металлическим прутьям пугающий ритм.

Я вздрогнула всем телом, а Ирвен раздражённо поднялся на ноги и посмотрел на стоящего по ту сторону одетого в тёмно-синий мундир незнакомого полуденника. Видимо, караул сменился.

— Здесь холодно. Мы просто грелись. И это семейная камера.

В голосе мужа звучало глубокое раздражение, рокочущее, как штормовое море вблизи скал. Но тюремщик не стушевался и явно наслаждался данной ему властью.

— Семейная камера, а не бордель, — насмешливо ответил он, чем мгновенно вскипятил гнев Ирвена.

Я спешно поднялась на ноги и обняла мужа со спины.

— Нам не нужны неприятности. И я действительно очень хочу спать. Давай ты просто ляжешь сверху, а для тепла мы попросим передать нам побольше одеял, — тихо попросила я.

Мужчины продолжали мериться взглядами. Ирвен бывал невообразимо упрямым, но в то же время хотелось верить, что ему хватит разумности не давать волю злости.

Напряжение сгустило воздух, а полуденник явно наслаждался происходящим и надеялся, что заключённый не сдержится и кинется на него. На самодовольном лице появилась гаденькая ухмылочка, но практически сразу потухла.

Муж молча повернулся ко мне и обнял, стиснув челюсти. Не привык к подчинённому, уязвимому положению и теперь злился так сильно, что в нём забурлила магия. Но мне не было страшно. Ирвен не из тех, кто вымещает свой гнев или неуверенность на других. Он может пылать от ярости, и при этом рядом с ним всё равно будет безопасно. Это одна из причин, почему я его полюбила.

— Знаешь, ещё для коллекции хорошо бы подошла примерочная в магазине одежды, — шепнула ему на ухо, чтобы отвлечь. — Как считаешь?

Ничего умнее в голову не пришло, и я винила в этом зелье беспамятства — приятнее было считать, что оно загубило мои ценные мозговые клетки, чем признавать, что я изначально недалеко ушла от леонессы.