Книга Пять попыток вспомнить правду, страница 85 – Ульяна Муратова

— Гвен… — прошептал он, нежно целуя мои скулы. — Нам лучше остановиться. Продолжить позже, через пару дней…

— Нет, — запротестовала я, впиваясь пальцами в его плечи. — Я хочу быть с тобой, даже если это больно.

Муж накрыл мои губы поцелуем, и с каждым шелковистым касанием его языка боль отступала, пока наконец не растворилась без следа. Я прижалась к нему теснее, побуждая продолжить, и Ирвен откликнулся на невысказанную потребность стать ещё ближе. Его плавные движения сводили с ума, вытесняя мысли и переплавляя переживания в ощущение близости. Близости настолько раскалённой, что она сплавила нас воедино.

Через печать я внезапно ощутила экстаз Ирвена — короткий и острый, сладким клинком вонзившийся в тело. Муж вжался в меня ещё теснее, почти пугая бешеным сердцебиением. Несколько мгновений спустя он лёг позади меня так, чтобы наши печати соприкоснулись, и обнял обеими руками, словно завернул в кокон из нежности. Его пальцы нежно поглаживали мой живот, пока дыхание становилось всё более размеренным.

— Ты даже представить себе не можешь, как я мечтал о близости с тобой, — хрипло проговорил он.

— За всё время, что мы знакомы, ты никогда этого не показывал. Почему?

— Я запутался. Поначалу притяжение было почти целиком физическим, и я бы дал ему волю, будь мы знакомы чуть лучше. Или если бы ты показала, что хочешь этого. А потом вмешались чувства, и я побоялся тебя оттолкнуть или оскорбить. Случайно отравить ядом кантрада. Оставить одну с ребёнком. Разбить тебе сердце. Не знаю, Гвен, всё стало настолько сложно, что я не захотел нарушать подобие гармонии и предпочёл сохранить то, что было между нами. Кроме того, я переживал, что противен тебе из-за раны и слабости. Я ведь даже не видел, что там, на спине…

— Ты никогда не был мне противен! — горячо заверила я, переплетая наши пальцы. — Но ты прав, всё было слишком сложно. А приказ Бреура всё равно не позволил бы мне пойти дальше поцелуев.

— Бреур — одна из причин, почему я сдерживался. Он пошёл мне на встречу, доверил безопасность сестры, и обесчестить её было бы плевком ему в лицо. Поэтому я вёл себя подобающе, но в мыслях раздевал и ласкал тебя постоянно.

Я утомлённо улыбнулась. Накатила такая безумная усталость, что веки закрылись сами собой.

— Теперь ты можешь делать всё, о чём мечтал. И столько, сколько хочешь. Никаких возражений с моей стороны, — промурлыкала я.

— Сначала я тебя покормлю, а потом мы поспим хотя бы несколько часов. И если ты думаешь, что я выпущу тебя из постели в ближайшие дни, то очень сильно ошибаешься. Гвен, я настолько сильно тебя люблю, что мне кажется, что для такого чувства должно быть какое-то особое слово. Ты для меня… как моя личная богиня, дарующая жизнь, счастье и тепло. И спать с тобой почти кощунственно, но в то же время невозможно не хотеть этого до исступления.

— А сказал, что не умеешь говорить красивые слова, — щекой потёрлась о его плечо. — И что ты там упоминал насчёт кормления? Я ужасно голодна…

Ирвен посадил меня на постели и действительно покормил. Сам. Не позволил взять приборы, давал еду руками, как настоящий дикарь, только ласковый. Жадно смотрел, как ем я, и не менее жадно ел сам. Мы настолько остро чувствовали себя живыми, что были пьяны этим ощущением.

Поев, мы снова прижались друг к другу и затихли, спрятавшись от всего мира под тонким покрывалом.