Книга Девичник в космосе, страница 97 – Виктория Серебрянская

Шрам с каждой секундой заводился все больше и больше. Его злость раскаленными искрами жгла мне кожу, мешала дышать. И я не выдержала:

— Шрам!.. — Мой голос оказался слабее писка новорожденного котенка. Но буканьер услышал. — Пожалуйста, не кричи! Голова и так разрывается на части…

Раздался какой-то шорох. Я открыла глаза, чтобы посмотреть, что происходит. Но все, что мне удалось рассмотреть, это то, что я находилась в каюте, служившей нам с буканьером спальней. Остальное словно затягивал какой-то серо-желтый туман.

— Оленька… — Шрам шепнул мое имя с такой болью, что у меня что-то болезненно дрогнуло в груди. — Оленька… — повторил он, аккуратно сжимая в своей лапище мои пальцы. — Как ты себя чувствуешь?

Шепот успокоил растревоженное сознание. Боль свернулась в клубок и притаилась где-то в уголке тела. Я облегченно вздохнула:

— Отвратительно. Пить хочу, во рту гадко, от малейшего громкого звука разрывается голова, — пожаловалась я. Облизнула сухие, спекшиеся губы и с опаской добавила: — И почему-то очень плохо вижу. Пятнами.

— Для твоего состояния это нормально, — гораздо тише и сдержанней проговорил рядом со мной Оруэл. — Ничего страшного. Поваляешься пару деньков, и все придет в норму.

Я замерла, силясь осознать услышанное. Рядом вздохнул Шрам и погладил меня по плечу:

— У тебя контузия, Оля. Кусок козырька над входом оторвался и упал прямо на тебя. Если бы это случилось в месте, где есть атмосфера, тебя даже шлем не спас бы. А так он выдержал, не треснул. И частично самортизировал удар. Так что Оруэл прав, у тебя контузия в легкой степени. Пару дней поваляешься, и все будет хорошо.

Я жадно вслушивалась в слова буканьера, пытаясь составить заново мозаику своей жизни. Но она упорно не складывалась. Отдельно взятые разрозненные осколки болтались в голове, раня ее острыми углами воспоминаний и причиняя боль всякий раз, как я пыталась сложить картинку в единое целое. И, в конце концов, я сдалась. Попросила шепотом:

— Расскажи, что случилось. Я помню хорошо только сам момент взрыва. Но ни что было до, ни что после не помню.

Несколько секунд висела тишина. Будто мужчины над моей головой недоуменно переглядывались. А потом Шрам острожное спросил:

— Помнишь, как Оруэл нашел вход в подземелье?

Пару секунд подумав, я согласилась:

— Помню.

— А как вскрывали, помнишь?

Когда Шрам об этом сказал, в голове сразу же возникла упомянутая картинка.

— Помню. И робота помню. И как он обнаружил ловушку.

Шрам облегченно вздохнул:

— Это, в принципе, все. Взрыв разрушил переход, который вы вскрыли. За ним обнаружился второй вход. Парни уже вскрыли его по тому же принципу, что и первый. После взрыва желающих геройствовать не осталось. Кстати, от взрыва пострадала лишь ты. Остальные отделались испугом. Зато теперь действуют в высшей степени осторожно, — Шрам хмыкнул.

От известия, что при взрыве больше никто не пострадал, на душе стало как-то легче. Я тихо усмехнулась в ответ:

— Это хорошо, что они способны учесть собственные ошибки. Но неужели первый неудачный опыт не позволил им исследовать то, что нашли?

— Дай Ольге это выпить, — неожиданно вклинился в разговор Оруэл, про которого я уже успела забыть. — Это должно облегчить ее состояние.

В следующий миг я ощутила под затылком ладонь буканьера, потом меня оторвало от подушки и приподняло вверх. А потом губ коснулся край чашки или стакана. И я послушно выпила то, что мне предложили.