Книга Гордая. (Не)пара для волка, страница 107 – Кира Райт

Где-то в области сердца всё горит и режет. Больно. Но я всё равно заперлась в ванной. И уже знала, что увижу в зеркале, когда поднимала глаза. И хотя знала, к этому невозможно быть готовой…

На лице кожа тоже сухая и шелушится, под глазами синяки, губы – бледно-синие с глубокими трещинами, глаза без блеска, пустой взгляд, расширенные зрачки… Провела ладонью по волосам и несколько толстых прядей остались в руках… Ну вот и всё… Теперь у меня есть пара дней в лучшем случае, чтобы вернуться в стаю.

Я не знаю, сколько прошло времени с праздника Эмина. Может пару часов. Или дней. Хотя наверное меня бы хватились. Скорее сейчас утро следующего дня, а Эмир был так зол на меня, что просто не обращал внимание, что я там валялась полураздетая.

Медленно стаскиваю с себя остатки одежды и бросаю в урну. Теперь официально в этом доме кроме свадебного платья в шкафу у меня ничего нет. Но сейчас важнее другое.

Дрожащими руками набираю заранее добытый номер члена совета серых волков. Да, вот так, в обход Эмина. Так лучше. Для него же. А после короткого разговора, устало опускаюсь на пол, и тут же слышу шаги.

Эмир.

Всё моё существо реагирует на него, тянется ближе. Кажется, обними он меня, и всё пройдёт. Я вернусь в себя прежнюю. Но этого не случится. Не бывает же чудес.

Муж останавливается за дверью.

– Твоя семья будет здесь через полчаса. Я тебя возвращаю. Спускайся, – холодно говорит он, и я должна бы радоваться, что сработало – он не выдержал и отдаст меня до разговора с Эмином… Но почему-то внутри всё сжимается. Вчера говорил «моя»… Вот бы ещё так сказал…

Я киваю, будто он может видеть. Но муж не ждёт ответа, а просто уходит. Хорошо, что уходит. Хорошо…

А мне сейчас так плохо, так больно, так одиноко. И чтобы продержаться ещё каких-то полчаса, мысленно зову притихшую волчицу. Но она молчит. Я зову снова. И снова. Опять. Но внутри – звенящая тишина. И тут же осознаю, что больше не чувствую её…

Из горла вырывается дикий вопль, переходящий в хрип. Или это только в моей голове? Не слышу звуков. А сама падаю на холодный кафель, содрогаясь от новой порции боли. На этот раз душевной…

Я знала, что мне будет больно. Знала, как буду выглядеть совсем скоро. И что препараты, которые мой муж так легко выбросил в раковину, могли отсрочить это на несколько… месяцев или хотя бы недель. Это единственное, что сделал для меня отец после смерти мамы. Сначала я думала, что ради меня… А теперь думаю, что хотел, чтобы я подольше продержалась у серых волков и ничто не вызвало подозрений. Но его план был разрушен. В основном мной.

Однако если бы Эмир не выбросил ампулы, то я смогла бы остаться с ним чуть дольше. Самую малость. Но с ним. Рядом… Были же моменты, когда нам было хорошо. И мне так хотелось их ещё немного… Но вышло как вышло. Что ж.

Да. Я знала, что будет со мной. Не знала только одного – что потеряю свою маленькую, ласковую волчицу. Прежде она не умирала… Ей тоже было плохо, но она была жива. Вместе со мной. Никого у меня больше не осталось кроме Эмира теперь… И его я лишусь совсем скоро.

И мне хочется ползти к нему, обнимать его колени, умолять сделать хоть что-то, придумать волшебный способ спасти меня и её. Только моей девочки больше нет… Спасать некого.

Как же ей, должно быть, было страшно вчера… Наверное… всё дело в том, что мамы нет рядом. И никто не станет меня в этот раз баюкать и петь колыбельную… Или в том, как вчера поступил со мной Эмир… Может, она испугалась его гнева и ненависти? Но это я, именно я не успела успокоить. Наверняка она погибла из-за этого. Если бы я не потеряла сознание, если бы объяснила ей, уговорила, может… она была бы жива. Я так виновата…