Книга Светлейшество для его наглейшества, или Ведьма покоряет мир!, страница 37 – Marquise

Неужели он что-то заподозрил? Он знал мою маму?

— Такая оборванка, как ты, не может носить бархат, так ещё и изумрудный оттенок.

(Изумрудный цвет — признак благородства и богатства.)

Я захлебнулась воздухом. Уголки глаз тут же наполнились слезами. Меня никогда не задевали оскорбления, но именно эти слова проткнули мое сердце. Я занесла руку над лицом Роберта и она упала звонкой пощечиной, что неприятным звуком разнеслась по всему коридору.

Я знала, что он мог перехватить ее, но почему не сделал этого? Впрочем, я подумаю об этом позже. Сейчас, дабы мужчина… хотя тяжело его таковым назвать, не видел моих слез, я поспешно отвернулась и побежала прочь.

Не помню, как добежала до своей комнаты и с грохотом упала на кровать.

От лица Роберта:

Я не понимаю, что на меня нашло. Эта ведьма возбуждает во мне столько фантазий, о которых признаюсь с трудом даже себе. Огромных трудов мне стоило не захватить её в охапку на балу и не утащить куда-нибудь в сарай, где нас точно искать не будут. Заместо этого я обидел бедняжку, отзываясь о ней самыми тяжкими словами.

Она блистала на балу, была королевой этого вечера. Статнее любых принцесс. Однако, я не могу допустить, чтобы раса ведьм возрождалась. Одни уже создали заговор против нашего народа. Не составит труда сделать это и другому поколению. И мой брат точно понимает, что мы не выстоим. Что нужно очень много работать, чтобы стать выше. Пока мы не готовы. Слишком много тех, которые в лицо улыбаются, а потом воткнут в спину нож, приговаривая: «а так не больно? Давайте я ещё протолкну. Не сильно больно?».

От лица Изабеллы

— Ой, Изабелла, а что вы здесь делаете? — Задала непонятный вопрос Маша, едва ли я открыла глаза.

— Как что? Сплю?

— Ах, и в своём платье! У нас очень мало времени! Давайте все быстро снимайте и в душ.

Ух, чуть ли не главная причина, по которой здесь мне находится не нравится — постоянная спешка. Мне иногда кажется, что жизнь бесконечна и спешить некуда. Здесь же у них каждая секунда на чеку.

— Бегу уже, бегу. Волосы назад. — Приговаривала, пытаясь снять платье.

Да уж, третий стакан вина, выпитый уже в покоях его величества, был явно лишний.

Вот какая мне сейчас гимнастика? Мне бы спать, да спать!

Маша помогла мне раздеться до белья. Чуть ли не перекрестилась, когда я наконец пошла в ванную комнату.

А я знала, что в этом мире подвластно мне все! Ибо помылась я вообще на раз-два. И душ — явно то, что мне не хватало. Сейчас даже могу сказать, что я, как огурчик!

— А это что такое? — Я вопросительно подняла бровь, рассматривая беленькую, ситцевую, прозрачную юбочку, белый купальник и бежевые колготки. — Это мода такая?

— Нет, сегодня у вас занятие классическим танцем у станка.

О божечки, сохрани меня и спаси! Моя мама пыталась приобщить меня к балету, однако после двух моих истерик было понятно, что классика — не мое.

— И сколько раз в неделю меня будут мучить?

— Ну почему мучить?.. Все девушки очень любят классический станок.

— Так я только прт себя говорила.

Мария прикусила губу.

— Дважды в неделю.

Кошмар полнейший!

— Маша, отвернись, пожалуйста, — Попросила я девушку, ругаясь все возможными плохими словами про себя. Жемчужины нашего языка так и сыпятся!

Пока переодевалась, взгляд зацепился за изумрудные серёжки, лежащие на тумбочке. Те самые, что принесла их женщина ‘свыше’. Те самые, что отец купил для моей мамы за невероятную сумму.