Книга Артефактор на покое, страница 14 – Алла Гореликова

— Что ж с тобой делать… Хватило ему! Еще хочешь взять ее за себя? Или всё, обиделся?

— Обиделся, — честно признался Эгер. — Но все равно хочу. И страшно за нее, с ученичеством с этим. Только… ты думаешь, она еще может согласиться?

Сам он очень в этом сомневался. В конце концов, решительней отказа, чем получил сегодня он, и представить трудно! Разве что, в самом деле, букетом по лицу огрести.

— Она побежала к тебе, чтобы поделиться радостью. И обиделась на тебя, потому что… что?

— Что? — не понял Эгер.

— Вспомни. Подумай. Ты же мне рассказывал, неужели сам не понял!

— Потому что я ее отговаривать начал.

— И?

Несколько мгновений стояла тишина: Эгер смотрел на бабушку, не понимая, чего она добивается, а та, похоже, все-таки ждала, что на него снизойдет озарение и осенит правильным ответом. Но Эгеру сейчас было настолько не до озарений…

— Она решила, что ты ревнуешь, — со вздохом сказала бабушка. Судя по этому, очень характерному, вздоху, означавшему у нее «неужели так трудно понять настолько простые истины», бабуля говорила сейчас о какой-то общей женской заморочке, естественной для них… но абсолютно непонятной мужчинам!

— Бабуль, ну чушь ведь! — возопил Эгер.

— Тебе чушь, а с ее стороны так и выглядело, — непререкаемо объяснила бабушка. — И твою девочку это очень сильно задело. Никто не любит ревнивцев. Иди спать, Эгер. Сегодня уже нет смысла затевать долгие разговоры. Если за ночь не передумаешь добиваться ее, попробуем разобраться, в чем беда и что делать.

Когда бабушка говорила таким тоном, спорить не имело смысла. И Эгер пошел спать.

Но как заснуть после таких откровений? Ревнивец? Он? Как такое вообще может прийти в голову! Да, конечно, ему не нравится, когда Лана уделяет внимание другим мужчинам, если, к примеру, это вечеринка и она пришла туда с ним – но такое никому не понравится. Но сегодня?! Он – приревновал – к Рейнольду?! И поэтому пытался отговаривать Лану от ученичества?! Что за дикая, невероятная чушь!

Он совсем не считал Лану глупой или ограниченной – нет, ум у нее был острым и, если можно так сказать, конкретным. Но, видимо, даже самые умные девушки иногда поддаются странным вывертам женской логики.

— Бросить бы тебя наедине с этим ученичеством и подождать, пока сама поймешь, — прошептал он. Но это были всего лишь слова, пустые, ничего не значащие – просто обиде тоже нужно выговориться, иначе так и будет грызть изнутри. Рано или поздно Лана поймет, во что ввязалась, и пожалеет. Иначе и быть не может. Вот только, если бросить ее справляться с этой пакостью в одиночку, кем получится он сам? Будет ли у него тогда право ждать, что она вернется – к нему?

Надо поспать. А завтра, когда эмоции поутихнут, он обязательно что-нибудь придумает.

Привычно успокаивающе тикали часы на стене, подарок бабули к началу учебы – не в магической школе, а еще в обычной. С этими часами он рос, под это тиканье привык засыпать, оставляя все беды во вчерашнем дне, но сейчас – не получалось. В конце концов Эгер плюнул на бесполезные попытки заснуть. Встал, зажег настольную лампу, достал чистый лист писчей бумаги и задумался, припоминая разговор с бабушкой.

«Ревнивца» решил оставить в стороне. Это проблема не только или даже не столько его, а того, каким видит его Лана. Он ведь не может повлиять на ее мысли? А вот собственные косяки надо отметить и исправить.