Книга Не гадай на любовь, страница 27 – Алёна Кручко

Дея задумалась на несколько мгновений. Вежливо склонила голову:

— Да, благодарю вас.

Принесли десерт. Гаяр смотрел на блюдо с сырными слойками, и в груди ворочался колючий жаркий ком. Любимое лакомство его детства точно не могло оказаться сегодня на столе случайно.

Гаирэ коснулась его руки, сказала тихо:

— Тебя ждали, Гай. Долго ждали и очень рады. Ешь, это для тебя.

И ей, той, что знала больше их с Каем детских секретов, чем любой другой, включая мать с отцом и деда, той, что покрывала их шалости, предсказывала удачи и неприятности и сама варила зелья, что бы залечить их царапины, он не смог сказать, как сказал Анериэ: «Я здесь в гостях». Он взял слойку, засунул в рот сразу половину, как в детстве, и захрустел, зажмурившись от удовольствия.

— Значит, сама себе ты гадать не можешь, — Гаирэ провела кончиками пальцев по ладони Деи — мягко, щекочуще. Так же, как делала это и сама Дея, прислушиваясь к чужим судьбам — едва касаясь, потому что на самом деле важны совсем не линии на ладони.

Они сидели в беседке в глубине сада, а беседка стояла на сваях в мелком, но широком пруду, и к ней вел единственный мостик, изогнутый плавной дугой. В зеленоватой воде лениво шевелили плавниками огромные зеркальные карпы, на поверхности у самой беседки цвели белые водяные лилии. Красиво, но Гаирэ выбрала это место, «потому что здесь никто не помешает секретничать».

— Это так обидно, — призналась Дея. — Несправедливо. О других узнать можешь, а о себе — нет.

— Погадать тебе?

Тот самый вопрос, который она привыкла задавать другим, но ни разу еще не слышала сама — всерьез. Девчонки из школы не считаются, ни у одной из них нет настоящего дара, их гадание — всего лишь игра. Наставница Халборд «посмотрела» ее один раз, в самом начале, для себя какие-то выводы сделала, но с Деей делиться ими не стала. А бабушка и вовсе…

— Бабушка всегда говорила, что гадалке лучше не смотреть свою судьбу. А я не понимаю, почему?

— Потому что судьбы нет, есть только бесконечный выбор. В каждой точке твоего пути, каждый миг. Если пристрастишься постоянно проверять, туда ли идешь — недолго и спятить. Твоя бабушка, похоже, сама поставила тебе этот блок. Мудро, на самом деле.

— А снять можно?

— А нужно ли? — Гаирэ покачала головой. — Всему свое время. Ты сама почувствуешь. Так что скажешь, посмотреть тебя?

— Да, — голос дрогнул, а сердце заколотилось. Дея медленно вздохнула. Глупо так сильно волноваться.

Голос Гаирэ, грудной, бархатистый, стал ниже и глуше.

— Делаешь вид, что знаешь свой путь, а на самом деле — идешь с закрытыми глазами. Доверяешь не тем, обжигаешься снова и снова. Ты знаешь, что это проклятие, девочка? Не твое, кому-то из предков досталось: всегда выбирать худшее. Пути в никуда. Тяжелая работа за никчемные деньги, любовь к тем, кто предаст и продаст, талант все испортить на ровном месте. Никто не снимет, кроме тебя самой. Но ты — можешь снять.

Услышать такое… Как будто слон лягнул в грудь: вышибло дух, а снова вдохнуть — не получалось. Слишком больно. А главное, словно плотину в мозгу прорвало, и тоннами ледяной воды обрушились на голову факты, случаи, оговорки, всё то, что и сама могла бы заметить, обдумать и сделать выводы.

Предсказание — не угадывание, а подсказка от судьбы. Сколько раз она так говорила, но сама только сейчас поняла до конца. И как это ощущается — тоже. Будто упала застилавшая глаза пелена, и оказалось, что стоишь на самом краю обрыва. Вперед, как раньше шла — нельзя, и как свернуть — непонятно.