Книга Крестьянка в наказание, страница 175 – Вероника Азара

Между тем, матушка, засуетившаяся, не знающая что сказать, как повернуться, начала приглашать дорогих гостей в дом.

Махнув детям, подошла к матушке и обняла её.

— Матушка, я всё та же Рушка, та самая, которую ты частенько ругала, а порой охаживала полотенцем. И, должна признать — за дело, — тихо шепнула на самое ухо.

Матушка вдруг тихо всхлипнула, прикрыла передником лицо и прижалась ко мне.

— Да вы ж совсем теперь другая. И глазки по-другому смотрят, и повадка…

— Нет, матушка, я всё та же. Обучилась разному, а была непутёвая, такой и осталась. И выкать мне не надо, а то странно даже. Ты же помнишь, как я в прошлый раз приезжала?

Тихо засмеявшись, матушка взбодрилась и закричала, совсем как в стародавние времена:

— Оленка, где тебя носит! Рушка приехала, а ты и носу не кажешь! Помоги гостям дорогим разместиться!

Из глубины дома застучали шаги по лестнице и показалась Олена. Да уж, она совсем стала похожа на матушку — такая же дородная, пышущая жизнью.

— Ой, гости дорогие, да заходите же, — бросилась к гостям.

Начала вертеть меня из стороны в сторону:

— Рушка, да ты совсем на герцогиню не похожа!

В ответ засмеялась — Олена есть Олена. Это матушка мне ни с того, ни с его выкать начала. У сестрицы всё просто.

— А ты хотела, чтобы я в дорогу драгоценностями обвешалась людям на смех?

— Ну, хоть платье-то другое наденешь?

— Надену-надену, ты давай нам комнаты покажи. Где расположиться.

— Ну, для маленьких господ мы спаленку отвели, — она склонилась ко мне и тихо спросила: — Ничего, что одна на двоих?

— Да им только веселее будет.

— Ну и ладно! — повеселела сестрица. — Для маленькой барышни и её госпожи гуветантки, — смешно исковеркала слово, — тоже отдельная комнатка. Дом, сама видишь какой теперь. И тебе отдельная комнатка есть. Я своих девчонок потеснила. Погода хорошая, да и они давно просились на сеновале поночевать, помнишь?

Ещё б не помнила эти дивные ночи, когда родители разрешали пойти ночевать в сене! Этот аромат скошенной травы, это тихое шевеление и дыхание животных под сеновалом, разговоры до рассвета…

Быстро устроившись в комнате, достала платье, приготовленное камеристкой. Помнила разочарование родни в прошлый мой приезд, когда вышла к столу, а к нему пригласили практически всю деревню, в простом платье. Хорошо, матушка меня первая увидела, а я заметила её разочарование — как же, дочка-герцогиня, а платье чуть лучше, чем у внучки старосты. Пришлось тогда бежать переодеваться.

В этот раз попросила Галиту, отправившуюся с гувернанткой на постоялый двор, сразу положить платье, какое смогу надеть сама и маленькую шкатулочку с драгоценностями.

Оделась, свернула волосы в пышный узел, спрятав привычно концы волос, давно отливавшие искристым снегом.

Так что, к ужину, спустилась во всём блеске, поразив всех соседей. Смешно было наблюдать за восхищёнными взглядами, устремлёнными на меня со всех сторон, как рассматривали настоящих детей важного герцога. Те, впрочем, уже успели перепачкаться будто поросята.

Весь вечер пришлось слушать разговоры, с ними считал нужным подойти каждый. Ничуть не проще, чем на королевском приёме. Даже завистливого рассматривания не меньше.

Наконец праздник перешёл в ту стадию, когда до приезжей особы никому дела уже нет. Зазвучала музыка, кто-то принялся танцевать, кто-то пел, народ разбивался на группки и отовсюду звучали разговоры.