Книга А если второй шанс, чтобы пожить счастливо?, страница 1 – Людмила Вовченко

Он не боялся смерти. Но боялся проснуться.

Раннее утро, как ледяной нож, прошивало окна старенькой квартиры на последнем этаже панельки. Всё здесь было до боли знакомо, вытертое, потерянное — как он сам. Виктор Константинович Селезнёв, отставной оперуполномоченный, инвалид спецназа, вдовец. Когда-то — гроза районных банд, потом — человек, ходивший по лезвию, а теперь — ветеран в инвалидной коляске с книгой на коленях и разбитым сердцем.

На стене висела старая, выцветшая фотография — он и Лена на берегу Волги. Её улыбка была такой живой, что от одного взгляда на неё сжималось сердце.

Он не забыл, как её не стало. Не забыл, как ему прислали это видео — ту самую машину, тот самый голос, та самая улица. Он должен был замолчать — не пойти в суд, не сдать начальника, не трогать "неприкасаемых". Он не сдал. И её убили.

Потом был Афган. Не тот, телевизионный, а настоящий — горячий, безумный, где каждый день мог стать последним. Там, среди огня, грязи и боли, Виктор словно стирал сам себя. До одного дня. Он пошёл в одиночную разведку — и не вернулся таким, каким ушёл. Мина. Взрыв. Падение. Темнота. Потом — боль. Потом — пустота.

Коляска. Он и она. Они вдвоём. Только вот она — молчаливая, холодная, тяжёлая.

Он прожил в этом теле ещё десять лет. Каждое утро встречал с книгой, чаще всего — фэнтези или детектив. Он любил логику. Любил распутывать узлы. Любил сказки. И, наверное, где-то внутри надеялся, что однажды он тоже окажется в такой.

Сердце кольнуло резко, как будто кто-то изнутри зацепил его шилом. Он хотел дотянуться до телефона — не успел. Мир исчез в один миг, без света, без туннеля, без прощаний.

---

…и открыл глаза в аду.

Резкий холод ударил в лицо. Влажная трава под щекой. Что-то липкое на губах — кровь. Воздух дрожал от магии, неведомой, почти осязаемой.

Он резко сел, втянул воздух и замер.

Руки — длинные, тонкие, будто из камня выточенные. Кожа — белоснежная, с лёгким, неестественным золотистым оттенком. Одежда — тёмная туника, крепкие штаны, тонкие сапоги, мягко обнимающие ступни, и зелёный, плотный, как мох, плащ. На бедре висел нож в ножнах. По другую сторону — две потёртые катаны с тёмными ножнами.

Но больше всего его потрясли волосы — белоснежные, отрезанные неровно, кусками. Он машинально коснулся их, почувствовав странную лёгкость и... пустоту. В голове что-то стучало, как эхо давно ушедших голосов.

В груди кольнуло. Сердце билось не как раньше. По-другому. Быстрее. Легче.

Он медленно поднялся. Стоя. Стоя. Не в кресле. Он стоял. Ноги слушались. Он чувствовал силу — молодую, пружинистую.

— Живой?.. — выдохнул он, голосом чужим. Мягким. Глубоким. Эльфийским.

И тут же закашлялся. Слишком громко.

К нему подползло что-то большое, полосатое. Зрачки узкие, как щели, шерсть гладкая, как шёлк. Огромная бенгальская кошка. Она зевнула и ткнулась лбом в его грудь.

— Ты кто ещё, красавица?.. — прошептал он. Но кошка ответила:

— Спокойно. Ты выжил. Не шумей.

Он вздрогнул. Слова прозвучали не слухом — в голове. Чётко. Без акцента.

Ментальная магия, — откуда-то пришло знание. И тут же — боль, как молот по черепу. Он упал на колени, держась за виски.

Воспоминания. Чужие. Молодой эльф. Дерзкий, взрывной. Вызов старейшинам. Стычки, драки, магические поединки. Отказ от семьи. Побег. Последняя попытка — открыть древний источник... и провал. Вены, переполненные магией, лопнули изнутри. Смерть.