Книга Невеста по обману, страница 23 – Татьяна Алферьева

— Кажется, я понимаю, почему на тебя охотятся, — проворчала девушка. — Ещё немного и приплачу наёмнику за срочность…

*Часть — минута

Постепенно дорога превратилась в узкую тропку, по которой пришлось ехать гуськом. Лишь к утру она влилась в просторный, добела прополотый колёсами, копытами, подошвами и босыми ногами большак. Деревья поредели, между ветками показалось сначала синее, но с рассветом быстро бледнеющее, а потом розовеющее небо. Посеребрившая траву и листья роса засверкала в лучах восходящего солнца.

Мира зевнула, поёжилась от пропитавшей одежду влаги и попросила:

— Может быть остановимся? Ноги замёрзли и есть хочется.

Ступни действительно онемели и, хотя девушка, давно бросила стремена, чтобы размять затёкшие конечности, отогреваться они не спешили. Да и просто сидеть в седле стало невыносимо. Пешком бы с удовольствием прошлась, но боялась отстать.

Дракон обернулся:

— Здесь неподалёку селение. Ещё немного потерпишь?

— Ладно. — Мирослава всё-таки спешилась, потёрла ноющую поясницу и место, что пониже, подхватила кобылу под уздцы и на едва гнущихся ногах поковыляла за Роенгарром.

Вскоре лес расступился, дорога сбежала вниз по малому косогору, у подножия которого блестело проточное озеро, окружённое двумя-тремя десятками дворов. Дальше за деревней простирался степной простор с редкими вкраплениями перелесков.

Послышались знакомые звуки: мычание коров, блеянье овец и коз, лай собак да щёлканье пастушьего кнута. Утренняя дойка закончилась, бурёнок собирали в стадо. Они лениво брели по обочинам просёлочной дороги, опустив голову к земле и цепляя длинными шершавыми языками пучки мокрой травы.

Вдруг в эту безмятежную картину ворвался пронзительный визг и истошный женский крик:

— Убёг! Ой убёг! Спасайтесь, люди добрые!

Добрых людей на улице было немного: пастух, сама вопящая баба, Роен и Мира, приотставшая от дракона на полтора десятка саженей. Остальные жители копошились во дворах, управляясь по хозяйству. Девушка весьма вовремя оглянулась: в том краю деревни, откуда доносился предупреждающий вопль как раз показалась его причина — огромный чёрный бык, утробным рёвом возвестивший о своём недружелюбном настроении. Топочущий и надсадно фырчащий бугай* был самым настоящим воплощением безудержной ярости, бугрящейся под кожей мощными мышцами.

Кобыла, почуяв нешуточную опасность, взвилась на дыбы, выдёргивая повод из рук опешившей хозяйки, и дала дёру, предоставив Мире честь стать главной мишенью буйной скотины. Девушка животных любила, но не настолько, чтобы позволить им себя убивать в приступе невесть чем вызванного безумия. Как назло, в том месте, где она стояла, домов рядом не было. Улица здесь разрывалась надвое пятачком свободного пространства, на одной стороне которого виднелся старый заброшенный колодец, на другой разинул колючий зев поросший кустарником овраг. Добежать до ближайшей избы Мирослава не успевала, только спрятаться за колодезный сруб, авось свирепую животину пронесёт мимо. Она рванула с места и тут же пожалела о резком движении. На росистой траве подошвы сапог заскользили не хуже лыжных полозьев по снегу. Девушка отчаянно взмахнула руками, пытаясь удержаться на ногах, и плашмя хлопнулась на спину, на мгновение забыв, как дышать — от удара весь воздух из груди вышибло. Понимая, что время безвозвратно упущено, Мира тем не менее не собиралась так легко сдаваться и предпочла встретить погибель лицом к лицу. О Роенгарре она и думать забыла. Что он безоружный мог сделать? Даже просто доскакать — и то не успевал.