Книга Невеста по обману, страница 25 – Татьяна Алферьева

— Ах мы ещё и виноваты, что своего имущества лишились! — всплеснула руками Федосья. — Ну подожди, — пригрозила она старосте всё тем же прутом, — вернётся Добран, по-другому запоёшь.

Её слова возымели должное действие. Мужик заметно сник, начал оправдываться:

— Постой грозить. Я ж не о том. Да поверит ли нам наместник? Где он дракон-то? И след простыл.

Никакого следа действительно в небе не было, лишь кружилась стайка ворон, надсадно каркая, будто скликая товарок на одну им ведомую поживу.

Тут запаниковала баба, от волнения жующая край своего передника:

— Коли натравим на дракона наместника, чудище нам страшно отмстит: сожжёт деревню дотла.

— Тем более, что и девка до сих пор здесь, — поддакнул стоящий рядом мужик. Вместо вил он держал в руках здоровенный дрын. — Дракон теперь, наверное, думает, что мы её укрываем от его возмездия.

После подобного предположения толпа слаженно отхлынула на шаг назад. Не успела девушка обрадоваться, что её вот-вот отпустят на свободу, как старичок, не сдвинувшийся с места и показавшийся из рядов односельчан, как обнажившийся прибрежный валун во время отлива, надтреснутым голосом произнёс:

— Надоть дракона умаслить, а то житья не даст.

— Как? — хором вопросили староста и обладатель дрына.

— Жертву принести, — охотно ответил знаток драконьих повадок и чуть погодя, дождавшись, когда толпа дружно ахнет и снова притихнет, зловеще добавил: — Человеческую.

— И то верно, — прошамкала беззубая бабка с противоположной стороны. — Обычай древний, но действенный. Привязывали на обрыве оврага али на холме девицу молодую красивую — драконы до таких уж больно охочи — и, коль скоро он её забирал, значит угодили. Потом надолго селение в покое оставлял, а то и на веки.

— Забирал-то вместе со столбом? — поинтересовалась Мирослава, про себя дивясь народной фантазии. Хотя сказки с подобным сюжетом она знала, но никогда бы не подумала, что по мнению некоторых они могут быть основаны на реальных событиях.

Бабка призадумалась, беззвучно шевеля губами. Пользуясь паузой в разговоре, о себе напомнила Федосья:

— А бык-то мой? Быка мне кто вернёт? Ох, Добран узнает, что будет-то…

— За быка лошадков возьмёшь, когда изловим, — успокоил её плюгавый. — Они теперь ничейные.

Староста попытался было возразить, что согласия своего на обсуждаемую затею не давал, однако слушать его и не подумали, большинством голосов порешив, что действовать надо быстро, пока не пропал боевой запал и дракон не вернулся за очередной несогласованной с сельчанами поживой. На горячие протесты Миры внимания вообще не обратили. Девушка и сама не поняла, как очутилась на краю высокого обрывистого берега, вместо столба привязанная к старой сосне, босая, в белой, чуть ниже колен рубашке с обрядовым орнаментом и бахромой по подолу. Распущенные из тугой косы волнистые волосы, развеваемые ветром, раздражающе липли к губам и лезли в глаза. Ладно хоть руки по-простому к телу примотали, а не вздёрнули вверх, как у приговоренных к показательной порке. Вот только ноги-то зачем было спутывать?

Мира не единожды пожалела о своём заступничестве, в котором Роен, похоже, нисколько не нуждался. Вот где этого проклятущего дракона носит, пока она на холодном ветру мёрзнет и страдает?

С озера действительно тянуло свежестью. Ступни кололо острыми мелкими комочками земли, то и дело осыпающимися с обрыва. Спину саднило от старой, бугристой, твёрдой, как камень, коры. Она знала, что за ней присматривают: издалека, трусливо прячась в засаде. И переживала, что у Роена не получится перевоплотиться незаметно — стольким увлечённым наблюдателям глаза не отведёшь. Может потому и не спешит появляться? Выжидает, когда сельчанам наскучит или их жёнам надоест, что мужья, под предлогом «дабы никто не помешал и не спугнул (это дракона-то?)», балду пинают?