Книга Любовь и лёд. Книга 2, страница 104 – Ирмата Арьяр

— Увы, ваш брат Даэр опроверг бы ваше мнение, принцесса. И первенец вашего батюшки тоже не согласился бы. Принцев в вашей стране очень просто и быстро казнят. Это уже не говоря о том, что я с легкостью могу доказать, что непричастен к покушению. А вот вы… — он обвел взглядом помещение и фигурку девочки, незаметно переместившейся к столику у дивана. И, не успела она дернуться, прыжком опередил и… положил сельт рядом с букетом ледяных цветов с красиво искрящимися снежинками на лепестках. Теперь вещественное доказательство оказалось погружено в стазис.

И как он не вспомнил, что снежинок на скульптуре никогда не было? А если с визитом приходила только Осияна, то кто еще мог оставить такой незаметный магический “подарок”, медленно таявший от соприкосновения с теплым воздухом человеческого жилья и воздействовавшим так тонко, что даже Яррен не определил отраву.

Осияна ойкнула и часто-часто заморгала, сдерживая слезы обиды. Покосилась на дверь, но Яррен взмахом руки захлопнул ее перед носом малолетней преступницы.

— Зачем вы это сделали, ваше высочество?

— Не скажу! — она упрямо поджала губы и вздернула подбородок.

— А если я пожалуюсь императору?

— Не пожалуетесь! Вы не ябеда!

Маленькая манипуляторша!

— Тогда, может, скажете, почему я не заметил вашу магию и почему эйхо ее не обезвредили?

Девочка фыркнула, отвернувшись, но не выдержала. Это же так приятно — быть умнее того, кто обвел вокруг пальца даже ее отца и заслужил дружбу любимого старшего брата Рамасхи!

— Потому что так задумано, — вздернула она нос. — Я защитила их именно от вас, точнее, вас от них. Всего лишь учла в заклинании, что вы наполовину инсей, и вплела условие. А эйхо уже совсем объелись магией, и вообще, “сонный снег” как раз используют для того, чтобы их успокоить. Он совершенно безвреден.

— Для ласхов и эйхо безвреден. А для людей? — уточнил горец. — Вы о них подумали? Вижу, что нет. И все-таки, зачем? Разве вы мой враг? Вы совсем недавно говорили обратное.

Осияна испуганно затрепетала ресницами:

— Я не врала! Я правда не враг! Я… я хотела, чтобы вы поняли, какая я умная-хитроумная и обратили на меня внимание. И влюбились, — она опустила прелестную растрепанную голову, плечи ее поникли. — А еще хотела, чтобы никто не нашел вашу фрейлину раньше меня. Я должна была первой с ней поговорить!

— Вы добились своей цели, ваше высочество, я понял, какая вы хитроумная, — ровным голосом сказал Яррен. — Но я не могу в вас влюбиться.

— Почему? — девочка свела брови. — Да, я еще маленькая, но я же вырасту! И стану красивее и умнее, чем Эмерит, так все мои няньки говорят. Папа, когда придет в себя, заключит между нами контракт отсроченного брака и отправит меня в ваш дом на воспитание, чтобы я обучилась языку и традициям Белых гор. А когда я стану совершеннолетней, мы…

Но тут назначенный в женихи грубо оборвал мечты маленькой интриганки:

— Никаких “мы” никогда не будет, ваше высочество, — голос его был холоднее первозданного очага Синей магии, даже северянка, маг льда и холода, поежилась. — Вы попытались шантажировать меня. А я терпеть не могу шантажистов и никому не позволю собой манипулировать. Так некрасиво поступают только враги, а вы, кажется, убеждали меня в обратном. И так подло, вредя слабым людям, женщинам и даже детям, поступают тоже только мои враги, — горец показал на букет с отравленными снежинками.