Книга Лев и Сокол, страница 29 – Ив Лангле

— Черт возьми. Кот, возможно, подал все неправильно, но он прав. Это не человеческие останки.

— Но кровь… беспорядок… — Питер указал на брызги.

— Соус для барбекю и сок из ребрышек. Судя по всему, Агнес принесла домой немного мяса. — Нолан указал на испачканную коричневую бумагу под кухонным столом. — По какой-то причине она вышла, и тогда кто-то вломился внутрь. Кто-то голодный и не умеющий вести себя за столом.

Он шмыгнул носом и нахмурился. Множество запахов заполнили пространство: змеиный, амфибийный, маслянистый попкорн, его собственный и Клариссы, но под всем этим он почувствовал еще один. Странный мускус содержал знакомые нотки, но в то же время казался неправильным. Очень неправильным для его тонко настроенной обонятельной системы.

— Я не могу быть уверен, но, судя по странному запаху, это был один из наших сбежавших пациентов. По какой-то причине тот, кто вломился сюда, устроил себе пир или подрался за еду. Что бы они ни сделали, они и оставили беспорядок.

— С которым столкнулась дочь, когда заскочила навестить свою мать.

— Где дочь? — спросил Нолан.

— В спальне. Мы подумали, что лучше убрать ее с места преступления.

— Кто-то должен сообщить ей хорошие новости.

Учитывая то, как Питер и Кларисса изобразили интерес к стенам и полу, казалось очевидным, кто, по их мнению, должен сделать эту работу.

Что ж, по крайней мере, у меня есть хорошие новости.

Нолан направился обратно в холл и после недолгих поисков обнаружил закрытую дверь, откуда доносились тихие рыдания. Он вошел и обнаружил молодую версию Агнес, шмыгающую носом на кровати, покрытой цветастым стеганым одеялом.

— Извините, я не узнал вашего имени от агента FUC снаружи, но я доктор Мэннерс.

— Врач? Много толку от врача, когда моя мама порублена на куски, — запричитала дочь Агнес, а точнее, заревела, как лягушка-бык.

— Да, о том беспорядке, который вы обнаружили. Ложная тревога. Ваша мать не умерла.

— Не умерла? — Дочь моргнула своими большими выпуклыми глазами. — Но я видела тело.

— Нет, вы видели куски мяса. Однако они не принадлежат вашей матери. А теперь…

Он сделал паузу, как бы подсказывая ей.

— Патриция.

— Прекрасное имя, Патриция. — Нолан включил свое очарование, и она расслабилась, даже робко улыбнувшись ему в ответ. — Позвольте спросить, Патриция, у вас есть сотовый телефон?

— Да. Конечно. А зачем?

— Пожалуйста, наберите свою мать.

Словно на автопилоте, дочь Агнес достала свой мобильный телефон и нажала на кнопку. Нолан услышал гудок, затем второй, прежде чем Агнес ответила со своей обычной резкостью:

— Что?

— Мама! Где ты, черт возьми? — прохрипела Патриция.

— Пью пиво в баре, а что?

— Ты в баре?

— Разве мне нельзя выпить?

— Но мы должны были поужинать.

— Завтра.

— Нет, сегодня.

— Нет, завтра. У меня это отмечено в календаре.

Когда стало казаться, что Патриция намерена спорить, Нолан протянул руку.

— Вы не возражаете, если я минутку поговорю с вашей матерью? — Патриция сунула устройство ему в руку, ее слезы высохли, губы поджались от досады на свою уже не мертвую мать. — Агнес, это доктор Мэннерс. Извините, что беспокою вас

— Доктор Мэннерс? Почему вы звоните с телефона Патриции? Чем вы занимаетесь с моей дочерью? Или я должна спросить, чем вы занимались? Моя Пэтти — хорошая девочка. Я не допущу, чтобы вы разбили ей сердце.