Книга Исход человечества, страница 14 – Ив Лангле

— Ты давно здесь живёшь? — спросила я, гадая безопасно ли снимать маску. Казалось, Ксавиона это не волновало.

— Несколько недель. Переехал, как только зачистил территорию.

— Зачистил от чего?

— От монстров.

Я была почти уверена, что он не имел в виду первый тип монстров, которых я встречала, — насильников-подражателей.

— Ты говоришь о мутантах? — спросила я, чтобы уточнить.

Помните, как некоторые люди пережили вирус, но изменились? Возможно, я забыла упомянуть, что они превратились не в зомби, а в какую-то причудливую мутантную версию человека и паука. Отвратительные, какими только можете представить. Челюсти, торчащие из человеческих губ. Глаза многогранные. Пальцы сросшиеся. И липкие

— Мутанты. Монстры. Одно и то же.

— Ты специально охотишься на них? — Сама идея казалась… безумной. — У тебя есть желание умереть?

Он ухмыльнулся.

— Чем их меньше, тем безопаснее для всех.

— Ты встречал других людей? — В некоторых из моих фантазий я натыкалась на множество выживших людей. Они бы придумали, как перезапустить общество. Как делать муку и хлеб и как выращивать растения, а не убивать их.

— Да.

— И? — Его односложный ответ меня не удовлетворил.

— И большинство были менее доверчивы, чем ты.

Намёк на то, что я тупа? Я не могла понять. Ксавион отвернулся, чтобы войти в дверь, которую только что открыл. Замка нет. С другой стороны, какой в нём смысл, если Ксавион не дома?

Войдя, я была поражена тем, насколько обычно выглядело место. Кафельный пол от входа вёл на кухню. Барная стойка для завтрака выходила на большую открытую гостиную, а в дальнем конце — ряд окон с видом на город.

— Ты не закрываешь окна! — воскликнула я. Он постоянно встряхивал фонарик и освещал всю дорогу.

— Обычно я охочусь на монстров по ночам. Кроме того, они охотятся больше по звуку, чем по зрению или даже по запаху

— Почему ты не носишь маску на улице? — я должна была спросить.

— А ты зачем носишь? — парировал он.

— Чума…

— Уже заразила тебя. Все на планете это поняли

Я тряхнула головой.

— Нет. Очевидно, иначе мы бы не разговаривали. — Я чуть не закатила глаза

— О, ты отлично разговариваешь. Маска не может предотвратить это. Ничто не может. Зараза в воздухе. На нашей коже. В воде, которую пьём.

— Думаю, я бы заметила, если бы заболела. Я не мёртвая и не что-то в этом роде. — Я скривила губы.

— Есть третий исход

В голове крутилось одно слово, которое было там уже долго.

— Иммунитет.

От прошлого к настоящему

Из новостей я знала, насколько смертоносным может быть вирус. Я видела это, когда интернет ещё работал. Но надеялась, что те, кому удастся остаться в живых, будут лучше, чем в кино. Лучше, чем в книгах об апокалипсисе. Конечно же мы не станем миром «Безумного Макса».

Я так ошиблась.

Было что-то ироничное в том, что из немногих выживших были те, кто не возражал против применения насилия. Почему не оставалось добрых и нежных душ, которые перезапустили бы общество? Потому что доброте не хватает холодного сочувствия, чтобы выжить.

После первого нападения я поняла, что быть милой больно. Я узнала, что Леди Макбет права. Кровавые пятна так и не появились^[2]. Я убивала. Выжившие, с которыми сталкивалась, не оставили мне выбора. Учитывая отсутствие навыков, часто всё выходило кроваво, шумно и беспорядочно, поскольку я всегда плакала, сопела и блевала. То, что у меня отрасли яйца, не значит, что затвердело сердце.