Книга Там, где нас нет, страница 72 – Альвин Де Лорени

Повернулся к ним спиной, не обращая внимания на умоляющие взгляды, открыл дверь в апартаменты Шиарре и, не закрывая её за собой, прошёл к дивану посреди гостиной и сел так, чтобы видеть удерживаемых мной на коленях парикмахерш.

Посидел, понаблюдал за паническими выражениями лиц, подтверждёнными эмпатией, и, наконец, сжалившись, громко сказал:

— Ну, и что вы там застыли, я вас долго ждать буду? — одновременно отпуская телекинетическое удержание.

— Вещи не забудьте, — напомнил я засуетившимися и полыхнувшими радостью омегам.

«Вот и гарем собрался» — с грустью думал я, глядя на возню четырёх омежек.

— Оле, Янка, они будут жить у нас. В вашей комнате, помогите им с вещами.

— А-а… мы где будем? — растерялся Янка, выпустив в узел из рук.

— А вы со мной спите. Забыли? — напомнил об очевидном я.

— Да, оме…, - оба слуги опустили глаза и вспыхнули румянцем.

Эльфи и Лило быстренько затащили свои вещи в апартаменты и, о чём-то перешёптываясь с Янкой и Оле, под моим пристальным взглядом устремились в комнату слуг. Скоро за закрытой дверью послышалась возня и хихиканье.

Как мало людям надо — я поднял глаза к потолку. В основном, надо почему-то от меня. Зачем вот они мне все? Для чего я окружаю себя поклонниками? А они ведь поклонники. Омежья сущность говорит во мне через подсознание или ещё что-то? Я их жалею, ласкаю время от времени. Стараюсь грубо не обходиться, ну за исключением Шиарре, но там особая ситуация, а они в ответ мне платят любовью, я это чувствую — эмпатию не обманешь. Даже Шиарре, сучонок. Это они так стосковались по нормальному отношению, что бросаются на меня? Это что же тут за мир такой! Или я так тешу своё самолюбие и окружаю себя рабами? Или может быть я сам ведусь на все эти глазки, вздохи и симпатичные мордахи? А может у меня сдвиг какой после тюрьмы? Чёрт его знает! Так и не придя ни к какому выводу, я плюнул на подобные размышления. Ладно, время покажет.

Да, а где наша игрушка? Шиарре нашёлся в спальне. Заботливо расчёсанный и умытый Оле он безучастно сидел у окна в кресле притащенном из гостиной. Косые лучи заходящего солнца подсвечивали бледное тонкое лицо и пряди волос, свесившиеся на лицо. Ебаная тётя, как ты исхудала — подумал я, разглядывая Шиарре.

Что же с тобой делать-то?

Я подошёл к креслу.

— Встань, — попросил я Шиарре.

Не изменив ни выражения лица, ни пустого взгляда, он, механически, как кукла, встал передо мной.

Подойдя к нему вплотную, я крепко прижал его к себе, так что его руки, не попавшие в захват, безвольно свесились вдоль тела. Резко сжав его я добился того, что из его груди вырвался выдох. Уткнув нос в волосы Шиарре, пахнущие какими-то травами, я крепко зажмурил глаза и рванулся по нашей связи к изрядно потускневшему шарику личности Шиарре.

Выпустив ещё один отросток помимо того, что уже и так удерживал шарик Шиарре, я рванул шарик из тела, пытаясь переместить его к себе. С трудом, напрягаясь до скрежета зубов, пульсирующего шума в ушах и жёлтых кругов перед здоровым глазом, я стрòнул шарик, а потом с непостижимой скоростью он переместился в меня, заняв место в голове между мной и Ульрихом.

Тело Шиарре обмякло в моих руках, его глаза закатились. Под носом у меня стало мокро. Две струйки крови побежали на рубашку и стекли на грудь, расплываясь пятнами.