Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
«Ненавижу…» — пришло откуда-то изнутри. Что это? Оставив в покое лежащего Вивиана, мгновенно нырнул в себя, внутрь… Золотистый шарик личности Ульки, звёздное небо, полированный каменный пол и глаз Безымянного… И колонны… Обломки колонн моих омег… Чёрно-золотая, со сколом наискосок, колонна, вернее её остаток — всё, что мне осталось от Шиарре. Подплываю к ней, рядом Улька… — «Что случилось, господин мой Макс? Вы так давно у нас не были…» — «Так… почудилось, наверное… Как вы тут?» — «О! Господин мой Макс… Вы… ваша жизнь! Я бы умер… давно уже… Я… я… так боюсь за вас… И даже Безымянный… он… ему интересно» — «Да? Мне тоже… интересно…» Ф-фу-ух! — «Господин мой Макс, — Улька подплыл ко мне поближе, — я… у меня никогда не было столько друзей…» — «У меня тоже, Ульрих, у меня тоже… А вообще, ты где друзей-то у меня нашёл?» — «Ну, как… Дети… оме Лисбет, Эльфи вот…» — «Да какие же это друзья? Дети… Сиджи и Ют, Аделька, Веник… пойми, они не друзья! Просто я… как бы это сказать…» Перед глазами снова всплыл Палач, покачал из-сторòны в сторòну толстым, крепким, как дубовый сук, пальцем — не ври себе, Саня, не ври. — «Я просто люблю их, Ульрих» — прыгнул я в омут признания. А не страшно… Нет, не страшно. Даже легче стало. — «А Лисбет и Эльфи… я тоже их люблю… Люблю Эльфи как папа любит своего ребёнка… наверное… А Лисбет… Не знаю, Ульрих… Как можно это объяснить… вот, представь — ночь, летняя тёплая, ласковый сладкий воздух перемежается волнами — то тёплыми, то холодными и ты выходишь в эту ночь, взлетаешь раскинув руки вверх, туда к звёздам… и замирает в груди от радости и удовольствия от томления и предвкушения счастья… И всё это ты делаешь ради него… и он рядом с тобой, ты вжимаешь его покорное податливое тело в свою грудь и готов отдать всего себя только ради того, чтобы он был счастлив… И нет, никакого желания схватить, смять, ворваться в горячую влажную глубину и насладиться его телом — нету… Максимум — благоговейный мимолётный поцелуй… чуть отведя пепельные волосы в сторòну… едва дотрòнувшись до розовых губ…» — «А… о… ах…» — «Да, Ульрих…» Подплываю к остатку колонны Шираре ещё ближе, так, что золотистый бочок мой касается чёрного камня с широкими прихотливо вьющимися золотыми прожилками. Мелькание образов, теней былого, вот лицо Шиарре, зеленовато-серые глаза омеги широко раскрыты, так, что я вижу в них своё отражение со светящимся красным глазом терминатора, вот пощёчина и золотистые волосы, всколыхнувшись, тяжёлой волной опадают наполовину прикрывая лицо, вот судорожный румянец на щеках, белоснежные зубки прикусили губу и громадные ресницы взмахнули, прикрывая глаза наполовину… вот белое припорошённое меловой пылью осунувшееся лицо и едва слышный шёпот: ты пришёл… — «Ты пришёл.», — слышу я наяву. — «Уродище…», — отвечаю с нежностью. — «… ненавижу…», — так же тихо и нежно отвечают мне. Нет! Я больше не могу! Вываливаюсь из подсознания. — Вы пришли, оме… — едва дотрагивается ледяными пальцами до моей руки Вивиан. — Пришёл, Виви, пришёл. К тебе пришёл. Давай вставай, нечего разлёживаться… У нас с тобой знаешь сколько дел? — начинаю я уговаривать омегу, да и себя тоже, возясь с ним и пытаясь поднять и посадить, оперев спиной на стену, — во-от, так… вот молодец… Помогая себе телекинезом усаживаю его, спустив тонкие как спички ножки на пол. Исхудалое тело теряется в просторной рубахе и её широченный ворот сползает в сторòну, обнажая косточки плеча почти до соска. |