Книга Там, где нас нет, страница 77 – Альвин Де Лорени

Я с облегчением стал разоблачаться. Со стоном стянув «доспехи» и накинув на насквозь мокрую рубашку жилет и камзол побрёл к себе — в покои Шиарре.

Началась моя «бурная» жизнь, перемежаемая тренировками и «отношениями» с моими омегами.

На тренировках с мастером Фольмаром я всеми силами старался сохранить олимпийское спокойствие, входя в состояние сверчка и включая энергетическое зрение. Наличие этого зрения позволяло мне предсказать движения альфы-искусника, но постепенно повышаемая им скорость не позволяла мне избегать ударов шестом.

И как будто нарочно происходили события с Шиарре и развесёлой компанией парикмахерш.

Времени в течение дня у меня не оставалось совсем. С утра 2–3 часа занятий с Фольмаром. Потом обязательный отдых и отмокание в ванной. Янка был снова припахан к обязательным массажам — повышенные физические нагрузки тяжело сказывались на нетренированном теле Ульриха, а массаж позволял хоть как-то улучшить моё состояние после тренировок. Затем обязательный обед у коменданта, посещение библиотеки — как заведённый я поглощал информацию из всех доступных книг по магии, географии, истории, не осознавая её, а просто загружая в мозг. Время для осознания придёт позже. Проверка грота в саду также была обязательной — я не хотел в последний момент обнаружить, что портал разрушен или энергии для его работы недостаточно.

В один из моих походов в сад, когда я в сопровождении Янки уже возвращался от замаскированного грота, мне навстречу попался оме Листерин, супруг нашего коменданта, за его спиной маячил какой-то омега. Увидев меня, он переваливаясь направился к нам с Янкой:

— Оме Ульрих, оме Ульрих, остановитесь пожалуйста. Мне необходимо поговорить с вами.

— Я вас слушаю, оме Листерин, — ответил я, — прошу вас, — я показал на лавочку стоявшую в окружении каких-то буйно цветущих кустов. Мы присели. Большие чёрные глаза Листерина с тревогой смотрели на меня. Тонкие бледные пальцы оме мяли носовой платок с цветной вышивкой. Ноздри аккуратного носа раздувались вдыхая, судя по всему, мой запах (бля, здесь все, поголовно все, вдыхают мой запах!).

— Оме Ульрих… как вы считаете… мы будем живы…, - задал он вопрос судорожно выдохнув и прикрыв глаза.

— От чего такое беспокойство, оме Листерин? — задал я вопрос как можно более участливым голосом (хотелось бы и мне знать на него ответ), — вас что-то беспокоит?

— Но вы ведь знаете… король погиб… столица разрушена, — оме говорил со мной не открывая глаз, по его бледным щекам скатились две слезинки.

— Успокойтесь, оме…, - я накрыл нервно перебиравшие платок пальцы оме своей ладонью.

Худые плечи оме содрогнулись от сдерживаемых рыданий. Я оглянулся. Янка и слуга Листерина, омега средних лет, о чём-то перешёптываясь в сторòнке, глядели на нас.

— Ну, ну… не надо, — я привлёк Листерина к себе и он, почувствовав поддержку, приобнял меня за шею и зарыдал у меня на груди. Я осторожно погладил тусклые ломкие волосы Листерина.

Что-то он мне не нравится. Подошёл ни с того, ни с сего, мы и виделись-то нечасто, у коменданта на обедах, и то только тогда, когда Листерин там присутствовал.

— Извините меня, — Листерин наконец-то выплакался и сейчас вытирал глаза платком.

— Мой супруг постоянно занят… родители были в столице и у меня нет от них никаких известий… мне просто не с кем поговорить, — бледное измождённое лицо оме озарилось несмелой улыбкой.