Книга Притча о судьбе, страница 148 – Мелли Т. Толлем

Горгульи нападали без разбора — на фейри, тени, светила, теневых существ и смертных. И все же больше всего страдали смертные.

Король Нью-Хейзела пал, и страдальческий крик Габриэллы эхом отозвался где-то в толпе, когда она стала свидетельницей смерти человека, которого всегда называла отцом. Я двинулась вперед с магией наготове, но не было никакой возможности сказать, кто из моих друзей выжил или умер.

Рев дракона ударил по моим барабанным перепонкам, и я развернулась, наблюдая за его стремительным падением на землю. Слабый отблеск золотой и зеленой чешуи, преломляющий маленький лучик лунного света, подсказал мне, кто это был.

Лорд Август, отец Фина.

Мое тело замерло, пока я переваривала окружающие меня оглушительные звуки. Эулалия, Габриэлла, лорд Август… Каждый нуждался во мне, каждый был в беде.

Я не знала, с чего начать.

Решение было принято за меня, когда колоссальная фигура врезалась в землю впереди.

Лорд Август.

Я бросилась к нему, перекрывая окружающие крики.

Он принял форму фейри еще до моего прибытия, чешуйки сошли, обнажая сильно поврежденное тело. Было слишком много травм — сломанные кости, содранная кожа, зияющие раны.

Хотя последствия были ужасными, я должна была спасти его.

Мои веки сомкнулись, когда я потянулась к той бездне силы внутри меня, умоляя ее удержать его.

— Не надо, — мои глаза распахнулись от требования. — Я очень стар, Далия, — он закашлялся, кровь брызнула на его губы. — И пришло мое время.

— Нет, — прошептала я. — Я не могу этого допустить. Спасение мира бессмысленно, если спасать уже будет некого.

Грудь лорда Августа дрогнула, а его глаза остекленели, прикованные к небу над головой, мягкая улыбка тронула его губы от того, что он там увидел.

— Я хочу увидеть мою дочь и жену. Позволь мне. Позволь мне умереть. Сосредоточься на тех, кто жив.

Я проглотила комок в горле и покачала головой.

— Нет, — протест прозвучал всего лишь шепотом, потому что он был прав. Я знала это, и он знал это.

У меня не было никакой лишней силы, которой можно было бы его спасти, если я намеревалась уничтожить Малахию.

— Да, — прохрипел он, все еще не отрывая глаз от неба. — Обещай мне. Пообещай мне, что ты победишь его и что ты не пожертвуешь нашей победой, чтобы спасти тех, кто мертв, несмотря ни на что. Потому что это то, чем мы все станем, если ты потерпишь неудачу — мертвыми.

Слезы обожгли мне веки, но я отказалась выпустить их, не тогда, когда он нуждался во мне, чтобы оставаться сильной ради него, ради Страны Фейри, ради мира смертных.

Моя неудача означала наше поражение.

Это было жестокое осознание.

Глаза Лорда Августа закрылись, и, в последний раз вздохнув, он ушел.

Пусть гнев подпитывает меня, пусть он питает то существо в моем животе, которое жаждет мести.

Воздух пронесся надо мной. Я подняла глаза к небу, и облегчение наполнило мою грудь.

Орелла прибыла.

Над темным полем битвы пронеслась огненная птица, освещая его множеством лучей, символ надежды. Ее присутствие означало, что Редмонд был жив, бессмертен после завершения их душевной связи.

Я надеялась, что он далеко отсюда.

Всхлип облегчения вырвался из моей груди, когда Орелла пронеслась над полем. Острый клюв раскрылся, выпуская пламя и свет. Раздалось пение, уникальная лирическая мелодия, которая заставляла светила и тени покачиваться на ногах, убаюкивая до бесчувственного состояния.