Книга Притча о судьбе, страница 150 – Мелли Т. Толлем

Я наклонила голову.

— Когда ты решил, что желаешь моей смерти? Я думала, ты ищешь моих страданий.

Пальцы Малахии обхватили мою ладонь, прижатую к нему, в то время как большой палец другой его руки рисовал круги на моей щеке.

— Это и есть страдание, и нет лучшего способа заставить тебя страдать, чем заставлять тебя умирать и возвращаться… снова, и снова, и снова?

— Спасти так жизнь означало бы смерть твоей души, — прошептала я, ища какой-нибудь способ сильнее прижаться к нему. — Твоя пара, моя сестра… вероятно, она ждет твоего прибытия в этой следующей жизни. Скорее всего, она ждет твоей смерти.

— Я знаю, — кипятился он. — Я знаю.

Между моими бровями образовалась морщинка. Если он всё знал… тогда зачем продолжать этот путь разрушения?

— У тебя могла бы быть новая жизнь. Настоящая любовь, — прошептала я. — Я… я не понимаю.

Тёмный, хриплый смех сорвался с его губ:

— Я уже знаю, что такое любовь, Далия. И в этой жизни я выберу её снова — даже если она не будет взаимной.

Мои губы приоткрылись от шока. Малахия — он все еще верил.

Прежде чем я успела заговорить, он продолжил:

— С того дня, как я родился, нас было двое, две половинки одного целого. Две стороны одной медали. Это были мои глаза, которые видели твои первые шаги, моя рука, которая впервые держала тебя, мои уши, которые услышали твои первые слова. Малахия — даже тогда ты говорила шепотом. Призыв, обещание.

Его руки поднялись, обхватив мое лицо по обе стороны, когда мой разум отключился. Голубые глаза сверкали в моих, несмотря на угасающую тень здоровья в них. Моя рука оставалась прижатой к центру его груди, в поисках источника его силы.

— Все, что я когда-либо делал, было для тебя. Я хотел сделать тебя равной себе, равной по силе и интеллекту. Но, как и во всем остальном, ты подвела меня.

У меня перехватило дыхание, когда моя сила обвилась вокруг его, но я сохраняла строгий вид, остерегаясь раскрывать свои намерения.

Как только я ухватилась за нее, одного рывка было бы достаточно. Тогда он был бы лишен силы, смертен и слаб, волен умереть моими руками.

— Ты прав, Малахия, — сказала я, касаясь кончиками пальцев его кожи. — Мы созданы друг для друга. Как мы были детьми, так и умрем — друг с другом.

Мягкая сила потекла по моей ладони, погружаясь в глубины его груди, смыкаясь вокруг корня света и тьмы, извивающегося внутри. Малахий стоял неподвижно, его кристальный взгляд был прикован к моему.

Все, что мне нужно было сделать, это дернуть, и это был бы конец ему. Конец мне.

Юмор приподнял уголки губ Малахии, твердые руки обхватили мое лицо с обеих сторон, прикосновение, которое было бы любовным, если бы исходило от Райкена. Но прикосновение исходило не от моей пары; оно было нанесено руками моего врага.

Я заколебалась, мои мысли прервало прищелкивание его языка.

Когда я сжала искру силы в его груди, его губы встретились с моими.

Затем мир рухнул под нами.

Когда мы расстались, бирюзовые глаза светились сквозь темноту нашей спальни в Ином Мире, заглядывая в глубины моего разума.

— Дуана, — прошептал Малахия, лаская руками мое лицо, — тебе приснился кошмар.

— Что? — пробормотала я, резко выпрямляясь.

Шок прошел по моему разуму, парализуя мысли и оставляя мой язык распухшим во рту.

Мы с ним были на войне, стремились покончить друг с другом. Я все еще чувствовала боль от полученной раны, зияющий порез жгло, несмотря на свежую кожу. Я все еще могла слышать крики битвы, эхо криков тех, кто пал. Запах смерти задержался в моих ноздрях, кислый и птичий.