Книга Притча о судьбе, страница 5 – Мелли Т. Толлем

Казалось, мои усилия только развеселили его, и он смеялся так сильно, что его тело сотрясалось.

Я застыла, не веря своим ушам. Не было ничего смешного ни в этой ситуации, ни в смерти моих близких, ни в царапинах, покрывающих его кожу, и находить во всем этом хоть какой-то юмор было безумием.

Излишняя нерешительность — это все, что нужно было Малахии. Движением бедер и хитрым маневром он перевернул нас, прижимая меня к земле. Я боролась и отбивалась, кряхтя от напряжения, пока он одной рукой сжимал мои запястья и поднимал их над моей головой.

Не желая признавать поражение, я приподняла бедра вверх, только чтобы замереть, когда его затвердевшая длина прижалась ко мне.

Поток воздуха вырвался из моих ноздрей от раздражения, обдав его лицо, и злая ухмылка растянула его губы.

Я смягчилась, мое тело расслабилось под ним.

Драка ни к чему хорошему и быстрому не приведет.

— Ты закончила? — проскрежетал он мне в ухо. — Ты готова к вежливому разговору? Или предпочитаешь продолжать в том же духе? — он подался бедрами вперед. — Я не возражаю. На самом деле, я нахожу это довольно приятным.

Я зарычала, когда он уткнулся лицом в мою шею, горячее дыхание щекотало чувствительную кожу.

— До тех пор, пока ты не слезешь с меня.

Малахия приподнялся, ослабляя хватку на моих запястьях и отряхивая одежду. Он протянул ладонь, пока я лежала, тихо кипя от злости.

— Давай, хватайся за нее.

— Нет, — сказала я, отбрасывая его руку и поднимаясь с земли.

— Более решительная, чем я помню, менее отчаянная, чем во время того саммита. Тогда ты была готова пойти на любую жертву ради выхода. Ты все еще готова сейчас? — он вытянул руку, указывая на диван. — Иди и присаживайся, чтобы мы могли обсудить, что будет дальше.

Я сделала, как он сказал, но не без того, чтобы вложить в свои движения каждую каплю гнева, которую только смогла собрать. Я направилась к потертому дивану, мое тело напряглось, когда я приготовилась к нападению. Малахия проигнорировал мое раздражение и подошел к ручной тележке в углу комнаты, поднял бутылку, наполненную темно-синей жидкостью, и разлил ее содержимое в два обсидиановых бокала.

Я хранила молчание, когда он приблизился, поджав темные крылья за спиной, чтобы аккуратно сесть. Кости внутри этих кожистых отростков хрустнули, когда сгибались, и он протянул темное стекло, как будто это было подношение мира. Мои пальцы нерешительно обхватили бокал, пока я осматривала его, подозревая яд.

— Это вулканическое стекло, — сказал он.

Хотя мне никогда не следует брать ничего из того, что предлагает Малахия, в моем горле невероятно пересохло. Я залпом выпила жидкость, не раздумывая, захлебываясь, когда ожог от алкоголя сдавил мне горло.

— Это вино. Я знаю, ты его любишь, и я всегда думал, что тебе оно понравится. Тебе понравилось?

Мои глаза скользнули по его глазам, и я поставила бокал на обсидиановый столик рядом с нами. Вино не имело никакого значения, ни в этот момент, ни после того, что он сделал.

— Ты убил их, — обвинила я, складывая руки на коленях, как будто это движение могло сдержать мое желание нанести удар.

Это оказалось бы бессмысленным. Он был опытным бойцом с сильной мотивацией побеждать, чего бы это ни стоило.

— Я знал, что ты вернешь их, что ты превратишься в ту, кем тебе всегда было предназначено быть. В конце концов, ты приняла мое предложение обучения.