Книга Притча о судьбе, страница 82 – Мелли Т. Толлем

Когда руки Райкена обхватили мое тело, я поняла, что приземлилась в нужном месте.

Его время в качестве ассасина короля Камбриэля.

Я только слышала разговоры о том, что он натворил, и списывала это на никчемные сплетни. Никто никогда не видел его лица, не говоря уже о его действиях, и часто большинство людей держались подальше от него.

Казалось, что для этого была причина: я. Райкен сделал все возможное, чтобы скрыть от меня свои действия, задолго до того, как я даже узнала его имя.

Только что сбежавший из подземелий Страны Фейри, Райкен искал территорию, где другим фейри не были бы рады, где они не смогли бы найти его, пока он искал свои силы. Он пришел в Кембриэль, зная, что фейри здесь не рады, и заключил сделку.

Безопасное убежище в обмен на убийства.

И он выполнил клятву, которую дал королю Дрейку, вплоть до самой последней детали. Враги короля были многочисленны и не знали конца, некоторые виновны, некоторые невинны, некоторые стали мишенью просто для развлечения. Но причины «почему» не имели значения, пока Райкен оставался в плену этой клятвы.

Убийства были жестокими и кровавыми, совершались любым способом, которого желал король, будь то с помощью клинка, яда или только физической силы. Райкен был оружием неизбирательного действия, убиравшим любого, каким бы способом этого ни требовалось.

Чувство вины грызло его постоянно. Даже по сей день он ведет себя так, как будто был неисправим, недостоин даров, которые ему были дарованы. Власть, деньги, любовь, я.

Он не заслуживал нашей связи и думал, что я оттолкну его. В конце концов, никто не смог бы испытать боль от отказа, если бы они сделали это первыми.

Ошибочная логика, которая ранила его гораздо сильнее, чем когда-либо ранила меня.

Хотя воспоминания были тяжелыми, я не любила его меньше. Было невозможно осуждать его за то, что он был вынужден делать. Я испытывала такое же давление и страх, когда дело касалось моих собственных ошибок, и единственное, чего мы могли пожелать, — это добиться большего.

Райкен вздохнул с облегчением, когда я отодвинула воспоминания, не в силах больше выносить их мрачность, но его облегчение было недолгим.

Я врезалась в стену в своем сознании, построенную из цельного известняка и стали. Его дыхание сбилось, когда я поскреблась к поверхности, шок сделал его неподвижным.

Что это? — спросила я.

Он понятия не имел, но что бы это ни было, это вселило в него глубокое предчувствие.

Естественно, нужно было знать. Итак, я царапала и толкала абстрактную поверхность, полная решимости разрушить ее, но она отказывалась уступать. Стена в его сознании была несокрушимой, даже несмотря на мои энергичные усилия. Кто-то построил это, чтобы защитить его, пусть даже от самого себя.

Мои прикосновения становились все интенсивнее, и я царапала поверхность острыми когтями, полная решимости заглянуть в его самые темные глубины.

Его пальцы впились в мою кожу, когда он сжал меня, боясь того, что скрывалось за этой стеной.

— Не надо. Пожалуйста, — прошептал он мне на ухо, дрожа всем телом.

Это… что бы это ни было… Он не хотел, чтобы я это видела. Он не хотел видеть это сам.

Но движения вперед не будет, пока он не станет целым.

Я отказалась сдаться, и с последним толчком стена рухнула, открывая правду.

Самое мрачное воспоминание Райкена возникло перед моими глазами, и я шагнула в него. Было только одно слово, объясняющее этот образ: разрушение. Полное и бесповоротное разрушение.