Книга История грешников, страница 3 – Мелли Т. Толлем

— Пойдем со мной, и я научу тебя. Ты больше не окажешься в ловушке, потому что никто не сможет загнать тебя в угол, как только я закончу с тобой.

Как будто он когда-нибудь закончит со мной.

Он был тенью, что преследовала меня в кошмарах, тьмой, затмевающей даже самые светлые уголки моей жизни. Он станет моей гибелью — позволю я этому или нет. И я отказываюсь идти с ним по своей воле.

Я больше не позволю ни одному мужчине поймать себя в ловушку. Никогда. Я поднялась с земли и приподняла подбородок, отбросив прядь рубиновых волос за плечи, случайно обнажив то, что скрывалось под ними.

Укус у меня на шее.

Громкий хрип вырвался из груди Малахии, и его горящие глаза уставились на след от укуса. Его крылья яростно расправились, кости хрустнули, как костяшки пальцев.

— Что. Это. Такое? — выплюнул он.

Вокруг него зашевелились тени, и один из дымчатых сгустков вырвался, проскользнул сквозь решётку и обвился вокруг моей шеи. Я вцепилась в него, пытаясь сорвать, но пальцы погружались в туманную, почти бестелесную субстанцию. И всё же тень держала крепко — она потянула меня вперёд, и я с грохотом ударилась лицом о холодное железо.

Я взвизгнула, когда металл ободрал кожу на щеке и обжёг её, но клубок тени не отступил. Я не могла пошевелиться, когда Малахия шагнул ближе и провёл большим пальцем по моим приоткрытым губам. Я изо всех сил боролась с удушающей хваткой тени, почти не в силах дышать, а он просунул палец мне в рот — и тогда я вцепилась зубами. Сильно.

Ответное мурлыканье, вырвавшееся из его груди, было совсем не той реакцией, которую я ожидала. Мои зубы жестоко впились в его большой палец, разрывая кожу и встречаясь с костью, мой рот наполнился кровью, а его глаза заблестели. Казалось, он смаковал укус, наслаждался им. Его глаза с тяжелыми веками потемнели, дыхание участилось, и он облизнул губы, засовывая большой палец глубже в мой рот.

Я протянула руку и снова схватила его за крыло, скользя пальцами по жесткой коже, отвлекая его внимание ровно настолько, чтобы ослабить тень вокруг моей шеи. Малахия застонал от прикосновения, и я воспользовалась тем, что он отвлекся, вырвавшись из хватки.

Я сплюнула кровь на землю, и мои щеки запылали. Я не могла встретиться с ним взглядом, когда я протянула руку, чтобы коснуться метки на моей шее. Напоминание об этом разорвало что-то глубоко в моей душе, на мгновение заслонив то, что только что произошло.

— Моя пара, — прошептала я.

Не знаю зачем, но я взглянула на Малахию, пытаясь уловить его реакцию. Его губы скривились при слове «пара», будто оно было чем-то грязным. Отвратительным.

— Это можно исправить.

Мой желудок скрутило от этой мысли. Несмотря на то, как сильно я иногда хотела избавиться от метки, какое-то первобытное, животное чувство внутри шептало: сохрани это. Защити. Мышцы лица дрогнули, и я выдавила: — Нет. Я…

Он поднял руку, призывая меня к молчанию, и наклонил голову, черный блеск застилал его глаза.

Я вспомнила этот блеск. Я вспомнила, как он появлялся, когда бестелесный шепот преследовал его разум. Я считала их воображаемыми, проявлением безумия, но что бы это ни было, оно снова заговорило с ним, и он зарычал в ответ, произнося рычащие и шипящие слоги.

Я не понимала языка, но мое тело откинулось назад, и дрожь пробежала по спине. Мои глаза расширились, когда я опустилась на холодный каменный пол, наблюдая, как Малахия бросил на меня последний, беглый взгляд.