Книга История грешников, страница 61 – Мелли Т. Толлем

По сравнению с этим Малахия выглядел красивым, хотя и затравленным, с этими темно-розовыми кругами под веками. Усталость была его естественным видом, но это никак не уменьшало агрессивности его острого подбородка или устрашающей внешности.

Это было чудо, что ему удалось выжить на протяжении тысячелетий в мире, который на самом деле ему не принадлежал. Однако предположим, что он добился своего, убив любую угрозу, вставшую у него на пути, включая моего отца.

Как только они заняли свои места, перед ними поставили еду, но ни он, ни его группа теней не откусили ни кусочка.

Дыхание Брэндона прошептало мне на ухо.

— Они едят души на ужин?

Я пожала плечами и продолжила наблюдать за ними, не в силах оторвать взгляда. Малахии нужно было есть, чтобы выжить, по крайней мере, так было, когда мы были детьми. Что касается существ рядом с ним, я не была уверена. Кто знал, какие средства к существованию им нужны для выживания?

Они не разговаривали друг с другом, по крайней мере, словами, но, судя по движениям их голов и признанию в глазах, у них был альтернативный способ общения. Не то чтобы Малахия принимал участие в безмолвном разговоре между своими крылатыми с неистовым рвением — последние несколько мгновений он был взволнован, восхищенный каждым моим движением, отслеживая движения моих рук, когда я ела и пила, изучая движение моих губ, когда мы с Габриэллой разговаривали. Он сидел на краешке стула, с опаской ожидая чего-то. Он ни разу не моргнул. Это сильно нервировало.

Я стряхнула ощущение его пристального взгляда со своих плеч и повернулась к Габриэлле.

— Он наблюдает. Всегда.

— Ну, он очень тревожный.

Она сглотнула и придвинула вино, залпом выпив его.

«Тревожный» — это идеальный способ описать его.

— Такой он и есть.

Между присутствующими было мало разговоров, и даже в тишине слышался шепот. Это было так, как если бы весь дворец был взят в заложники в присутствии выходцев из Иного Мира.

Единственным столом, который, казалось, не был в ужасе, был стол придворных фейри. Эулалия и Исадора, как обычно, беседовали друг с другом, в то время как Финн и Райкен были погружены в дискуссию. Маленькая Матильда хранила молчание, но это молчание, казалось, было обычным делом.

За столом Фейри раздался смех, и Райкен взглянул на Малахию с блеском в глазах. Встревоженные лица метнулись в их сторону, тела напряглись, как будто Райкен обрек нас всех, но Малахия проигнорировал смех и продолжил пялиться на меня.

Я поерзала под тяжестью его взгляда.

Поскольку смех и разговоры со стороны Райкена продолжались, остальные расслабились и возобновили свои беседы. Физическая атмосфера удушья немного рассеялась, и ужин продолжился. Эйден откинулся назад и заговорил с Джорджем, казавшись чуть более непринужденным, и Габриэлла вздохнула, внезапно расслабившись.

— Какой он? Он приятнее, чем кажется? Каким было твое детство?

Я бы ответила Габриэлле, если бы не ошеломляющее ощущение чего-то медленно растущего внутри меня. Совершенно неприятное чувство разлилось у меня в животе, и мой взгляд заметался по комнате, отказываясь встречаться взглядом с Малахией. Его не нужно поощрять.

Низкое, колющее ощущение пронзило мой живот, и моя голова метнулась к столу Фейри. Что происходит?

Пристальный взгляд Эулалии встретился с моим — судя по тому, как она слегка нахмурилась после того, как Матильда прошептала ей, что-то было не так. Веки Матильды поднялись, и когда она встретилась со мной взглядом, я могла только надеяться, что сочувствие во взгляде было всего лишь плодом моего воображения.