Книга История грешников, страница 69 – Мелли Т. Толлем

Затем пришла боль, агония такая глубокая и разрывающая душу, что крик сорвался с моих губ. Мое сердце, моя грудь, мои легкие и каждое нервное окончание в моем теле ревели от боли, когда я замкнулась в себе. Мой желудок скрутило, как корабль, раскачивающийся на волнах, и желчь подступила к горлу. Голова раскалывалась от жгучей боли, предвещавшей ее взрыв.

Нет. Нет. Нет. Как он мог?

Мне потребовались все мои силы, чтобы вытянуть шею и мельком взглянуть на него, чтобы увидеть, причинил ли он себе почти столько же боли, сколько ему удалось причинить мне. Его руки были крепко сжаты по бокам, шея запрокинута к потолку, на лице застыло выражение сильной боли. Мне хотелось кричать и докричаться до этого человека, но когда я открыла рот, оттуда вырвалась только рвота.

Меня рвало до тех пор, пока у меня в животе ничего не осталось, кричала до тех пор, пока в горле не пересохло, плакала до тех пор, пока не осталось слез, которые можно было пролить. Все это время он стоял с закрытыми глазами, постанывая от боли.

Когда острая, колющая боль отступила, а разрывающие мою грудь и сердце чувства сузились до пустоты, я, наконец, заговорила, и агония подчеркивала каждый слог.

— Почему? Зачем тебе это делать?

Мои глаза были слишком стеклянными, чтобы видеть сквозь них, веки опухли и болели. Я посмотрела на него, изо всех сил умоляя объяснить.

— Пожалуйста, сделай так, чтобы это обрело смысл, — умоляла я.

Он ничего не сказал, но его действия говорили громче слов. Он взглянул на то место на моей шее, где он предъявил свои права, потирая ладонью то, что только что сделала я, то, что полностью зажило и исчезло. Исчезло, как будто мы никогда и не были парой. Он пожал плечами, как будто это не имело значения, как будто для него это ничего не значило.

Я протянула руку, чтобы коснуться моей шеи, и у меня перехватило дыхание от ощущения кремовой гладкой кожи под подушечками пальцев.

Его права исчезли. Исчезли. Мое сердце разбилось.

— Возьми свои слова обратно, Райкен! Возьми свои слова обратно!

Что-то едва уловимое промелькнуло в выражении его лица — выражение сожаления или сочувствия, — но то, что я увидела, должно быть, было моим разыгравшимся воображением, стремящимся к малейшему проблеску надежды. Выражение его лица было мимолетным, быстро сменившимся холодным безразличием. Его рот вытянулся в линию, а челюсть напряглась.

Его голос был полон льда и презрения, когда он заговорил.

— Ты была единственной, кто усомнился в своих чувствах, обвинив во всем, что ты чувствовала ко мне, связь. Ты должна быть благодарна, что я дал тебе легкий выход.

У меня отвисла челюсть. Я пыталась придумать, что сказать правильно, что-нибудь, что заставило бы его вернуть связь, исправить то, что было нарушено, но, как бы я ни старалась, не могла вымолвить ни слова. В голове у меня был вихрь мыслей, затуманенных замешательством. Он хотел меня больше всего на свете, заявил на меня права, только что провел со мной потрясающую ночь — хотя детали все еще были немного размытыми. Он был собственником и ревнивым мужчиной. Последнее, чего бы он когда-либо хотел, это оставить меня невостребованной, доступной для кого-то другого. Так почему? Что могло заставить его совершить нечто подобное? Что заставило его взбеситься?