Книга Дракот для Снежной королевы, страница 30 – Анна Снегова

Вот только шутки… сильно изменились.

Они меня почему-то очень смущают.

— Допустим, — кивает Кай.

— Тогда поспешим! Я обычно ем в своей комнате… но раз уж у меня такие гости, накроем торжественно в большой столовой.

Отчего-то звать его в свою спальню, как в детстве, кажется мне не слишком хорошей затеей.

* * *

Кай удивлённо крутит головой.

— Зачем вам такой огромный обеденный зал и такой здоровенный стол? Чтоб ворона каждый день сидела на новом стуле?

Возмущённый до глубины души Христиан раскрывает клюв… но не успевает даже каркнуть.

Кая чуть не сшибают с ног три серебристые молнии.

Снежок, Позёмка и Метелица набрасываются на него, возбуждённо потявкивая. Оккупируют плечи, впрыгивают на руки — и он наконец-то в шоке отпускает мои бедные пальчики. Чтобы набрать полную охапку снежных лисиц.

За прошедшие годы мои любимцы выросли в весьма упитанных зверей. И кажется, так же как и я, все эти годы помнили Кая.

В отличие от него.

— Это… что? — растерянно спрашивает он, хлопая глазами.

Метелица, довольно вздохнув, обвивает воротник пушистого хвоста вокруг его шеи. И кажется, планирует там тут же заснуть, чтоб надёжно застолбить за собой территорию. Ловлю себя на том, что слегка ревную. Мне вот так запросто с обнимашками к нему лезть нельзя!

— Не что, а кар-р-кто! Деревенщина, — фыркнул Христиан. И принялся неторопливо прохаживаться по столу, пока элементали методично уставляли его всё новыми блюдами. Ох, кажется, и они на радостях перевозбудились — такое количество еды нам точно не одолеть самостоятельно! Даже при помощи лис.

Вздыхаю.

— Они тебя помнят, потому что когда-то…

По всему телу Кая идёт дрожь. Он жмурится от боли.

Лисы торопливо спрыгивают на пол, и, возбуждённо попискивая, принимаются носиться вокруг. Тревожно тянут носом воздух.

Я кидаюсь к Каю — вовремя, чтобы поймать, когда он начинает сгибаться пополам. Его голова тяжело опускается на моё плечо. Пальцы сжимают в горсти рубашку там, где сердце.

— М-м-м-м…

— Да что ж это такое… — сквозь слёзы шепчу я.

Тяжело дышит, как загнанная лошадь. Крупно вздрагивает. И стонет сквозь стиснутые зубы.

— Ему, наверное, нельзя вспоминать, — хмуро говорит Христиан, внимательно глядя на нас со спинки ближайшего стула.

С трудом довожу Кая до стола и заставляю сесть.

— Я пойду, поищу что-нибудь в библиотеке! Вдруг…

Он сгребает меня в охапку и не отпускает. Таким инстинктивным движением, каким голодные звери хватают пищу, которую у них пытаются отнять. Метелица так делала, когда умирала от голода, а я впервые кормила её и пыталась забрать кусок, чтоб она не взяла сразу слишком много и ей не стало плохо.

Мокрый от испарины лоб Кая утыкается мне в ключицу.

— Не уходи. Не надо… только не снова… — бессвязно шепчут его губы.

Неуверенно поднимаю руку и глажу его по тёмным волосам.

— Я рядом.

— Ты снова уйдёшь… растаешь, как снег весной… Не уходи! Ты мне нужна. Без тебя всё не так… Неправильно…

Это горячечный бред. Произнесённый, как в лихорадке.

Закусываю губу. И призываю себя немедленно успокоиться. Когда мне было три годика, я сильно заболела. И Христиан до сих пор мне рассказывает, что я почему-то всю ночь просила, чтоб пошёл оранжевый снег.

Решительно выкарабкиваюсь из объятий и заставляю Кая посмотреть мне в лицо. У него такой мутный от боли взгляд… он словно бредит и видит сон наяву.