Книга Дракот для Снежной королевы, страница 33 – Анна Снегова

Я думала, Кай станет, как тогда, искать Полярную. Вздыхать, глядя за окно, и вспоминать тех, кого оставил там, на большой земле. Но он почему-то сидел спиной к окну и задумчиво разглядывал меня.

В конце концов, я решила, что так молчать просто глупо. Поправила одеяло, понадёжнее засунула босые ноги внутрь. Прочистила горло и отважилась заговорить.

— Как поживает твоя бабушка?

— Она умерла три года назад.

— Ой… прости.

— Ничего. Уже переболело. А где твоя мать?

— Понятия не имею. Пропала куда-то много лет назад.

— Немногим лучше.

— И не говори.

Снова молчание. Взгляд Кая на моём лице ощущается щекотно, почти как прикосновение. Это странно, и вызывает мурашки.

Набираю воздуху в грудь и неожиданно для самой себя решаюсь на главный вопрос, который не даёт мне покоя. Пусть он меня посчитает бесцеремонной и невоспитанной — а с другой стороны, кто меня так уж тут воспитывал? — но мне позарез надо узнать.

— Ты ее любишь?

Он не спрашивает, кого. Мне кажется, Кай, точно так же как я за много лет, привык к немногословию. И между нами установилось странное взаимопонимание почти без слов.

Не отвечает долго. Слишком долго, чтоб у меня не началось странное и подозрительное сердцебиение. В конце концов, роняет тихо, глядя в пустоту перед собой:

— Да… наверное, да. Разве я стал бы делать предложение девушке, которую не люблю?

— Ясно.

Из меня как будто вытащили какой-то стержень, и теперь я рассыпаюсь на части. Больше нет сил сидеть прямо. Я укладываюсь на постели, сжимаюсь в комок под одеялом, утыкаюсь лицом в подушку.

— Расскажи мне что-нибудь! — прошу глухо.

— Что тебе рассказать? — откликается Кай.

— Что угодно. Расскажи мне о своём мире.

Он задумывается ненадолго, а потом начинает говорить.

О рассветах и закатах, о том, как красиво море, которое он видел однажды, о том, как реки несут свои тяжёлые волны на запад, о спелых полях пшеницы, о розах, которые расцветают в Снеригете весной…

Сама не замечаю, как тихо засыпаю под звуки его голоса.

* * *

— Не взлетает! Не понимаю, почему они не взлетают! — в моём голосе прорезаются истеричные нотки.

У меня осталось всего два дня, считая сегодняшний, а мои волшебные сани отказываются взлетать!!

Слегка колеблются над крышей башни, словно объелись, но снова тяжело плюхаются пузом в сугроб.

— Не успели перезарядиться, что ли? — задумчиво потирает подбородок Кай, который зачем-то притащился меня провожать.

— Кар-какая ерунда! — смеётся Христиан. — Уж до утра бы точно успели.

— Тогда что? — сержусь я, в сотый раз без толку упрашивая дурацкое магическое приспособление взлететь.

Ворон вылетает из саней и с умным видом усаживается Каю на плечо. Тот удивляется от такого внезапного соседства и пытается стряхнуть наглую птицу, но Христиану ни по чём. Он всего лишь перелетает ему на другое плечо.

— Это всё ты виновата, Сольвейг, больше не кому! — привычным ворчливым тоном заявляет мой хранитель.

— Почему вдруг я-то⁈ — вспыхиваю я.

Сани подбрасывают задник, как норовистый конь, и заставляют меня кубарем выкатиться в сугроб.

Кай хватает меня за обе руки и помогает подняться. Зачем-то принимается отряхивать от снега, и этот жест вежливости заставляет меня смутиться настолько, что тут же отпрыгиваю от него в сторону.

— А потому, дорогая Сольвейг, — издевательским тоном вещает Христиан, — что тебя, видимо что-то очень сильно держит дома!