Книга Герцогиня Облачного Города, страница 47 – Морвейн Ветер

– Возможно. Но вряд ли мы разобрались бы быстрей, если бы мне пришлось стоять на коленях и носить ошейник.

Эжен хмыкнул и снова притянул её к себе.

– Оставим это для седьмого дня, – пробормотал он у самого уха Калли. – Потому что, если задуматься, ошейник тебе бы пошёл. Иногда.

Калли покраснела ещё сильней и прильнула к нему, наслаждаясь жаром, исходившим от Эжена, и твёрдой упругостью, уткнувшейся ей в бедро.

– Мы с тобой всё равно не сможем работать вместе, – несколько томно пробормотала она. – Ты слишком меня отвлекаешь.

– А ты меня. Я бы и подумать не мог, что идиотская затея Вержиля приведёт к тому, что происходит со мной теперь. Но надеюсь, мы как-нибудь с собой совладаем.

Вздохнув, Эжен отстранился от супруги и, взяв в руки одну из книг, пролистал.

– А что насчёт этого: семь снопов взойдёт там, где Звезда осенит собой песок?

– Да, – Калли вздохнула. – Это, пожалуй, самое сложное. Много столетий назад мой народ жил где-то там, – она махнула рукой туда, где предположительно находился юго-восток, – потом, минуя степи и разрушая города, всадники добрались до земель Йорэп. Кто-то ушел на запад или на юг, кто-то погиб – а мы обосновались здесь. Звезда указала нам путь в этих горах, потому мы поклоняемся ей до сих пор: конечно, Остеррайху было бы трудно это принять, потому о своей религии мы предпочитаем не говорить при чужих.

– Насчёт Звезды я понял, но всё остальное…

– Не спеши. Проблема в том, что традиционная письменность моего народа выглядит примерно вот так, – взяв с полки одну из книг, Калли открыла её наугад и положила перед Эженом на стол. – Это язык, который теперь уже сохраняет для себя по большей части Академия Наук. Мало кто из горожан читает на нём или хотя бы говорит.

– Но ты умеешь его читать?

– Я обучалась, да. До шестнадцати лет и… немного потом. Насколько Рудольф мне позволял. Я знаю довольно много иероглифов – но в этих книгах их куда больше, и без Дага Юнаса мне их не прочитать. Кроме того, каждый иероглиф имеет разные значения, в зависимости от того, после какого иероглифа он стоит – или просто в зависимости от того, какое значение писавший хотел в него вложить. Иногда эти метафоры используют и при письме на Остеррайхском языке. Честно говоря, это полный кошмар. Я бы предпочла никогда их не знать – но в таком случае мне не прочитать закон, и даже на прошения подданных я отвечать не смогу.

– Они пишут тебе на этом языке? – Эжен поднял бровь. – Ты же сказала, что его давно никто не знает.

– Да… Но Правила рекомендуют писать на нём, и потому проситель обращается в Академию Наук, чтобы там за него верно написали письмо.

– А ты не можешь написать Правило, которое рекомендует подданным писать письма самим и адресовывать лично тебе?

– Могу. И обязательно это сделаю, как только достаточно разберусь в тех Правилах, что уже есть, чтобы мои новые правила ни одному из них не противоречили. И, – уже тише добавила она, закусив губу, – как ты понимаешь, для этого требуется, чтобы раньше никто не составил правил для меня.

– Ты герцогиня, чьи правила выше твоих?

– Ты же знаешь ответ, – Калли в отчаянии посмотрела на него. – Правила действуют в пределах семьи. Пусть моя семья – народ Облачного Города – принадлежит мне, но я – твоя жена, и принадлежу тебе. Так же, как принадлежала Рудольфу предыдущие шесть лет. Так не могло быть. Это нарушает любые традиции правления в нашей земле – но твой август и мой отец решили так. А Правила, чтобы запретить это, никто не нашёл.