Книга Ночь упырей, страница 115 – Анастасия Андрианова

– Кажется, я уже, – тихо прошептала Мавна сама себе.

Сон Смородника был тяжёлым, чёрным и вязким, как упыриная кровь. Он провалился в него сразу, даже не успев подумать о том, насколько странно и непривычно будет засыпать в комнате Мавны. В её постели.

Голова болела так, будто в череп медленно вкручивали длинный шуруп, достающий до середины мозга. Проворачивали, чуть приподнимали, чтобы через секунду вдолбить ещё глубже, куда-то позади глаз. И даже сквозь сон отчётливо билась эта мучительная боль, от которой мутило до скручивающегося желудка.

Сперва сном была темнота. Затем в ней начали мелькать картины, тошнотворно-яркие и громкие, бьющие по закрытым векам вспышками, как взрывы, отдающие прямо в мозг, пульсирующие в такт приступам боли.

Музыка из игрового автомата с игрушками. Сам автомат светится то синим, то розовым, жужжит железная «лапа». Смороднику – тогда ещё Мирче – одиннадцать, он вставляет последний уделец в щёлку и заранее знает, что проиграет и его тоже. Мама будет разочарована. Ругаться не станет, нет: она даёт сыновьям право распоряжаться карманными деньгами на их усмотрение. Мануш был умнее и закатил школьным друзьям вечеринку с пиццей и газировкой: заработал себе очки уважения. А вот Мирча падок на сиюминутные желания. И он страстно хочет обхитрить бессердечный автомат, чтобы заполучить игрушку. Не важно какую. Главное – заполучить.

Монетка пропадает в жадной пасти машины. Костлявая железная лапа дёргано двигается, опускается, метя в уродливого плюшевого зверька.

Мирча прищуривается. Не зажмуривается полностью, скорее чуть прикрывает веки в ожидании провала. Но тут же его глаза широко распахиваются.

Рука хватает мягкую крысу за скудно набитый бок и тянет вверх. Мирча знает, что сейчас железные пальцы дрогнут и выпустят добычу, но в этот раз что-то идёт не так. А может, он наконец-то принёс механическому монстру жертву в виде достаточного количества монет.

Рука едет дальше, продолжая сжимать крысу. Игрушка немного проскальзывает вниз, вместе с ухнувшим сердцем Мирчи, но ещё держится за тканевую лапку. Сердце Мирчи пускается вскачь, когда он осознаёт, что рука движется к окошку выдачи приза. Звучит победная мелодия – Мирча ещё не слышал такую, – дорожка цветных огоньков бежит по углам автомата, и через открывшуюся дверку прямо в ладони вываливается плюшевая крыса. Мирча хватает её и с ликованием прижимает к груди. За время пути в железной руке он успел привыкнуть к крысе и даже как-то сродниться с ней.

Годами позже он узнает, что, скорее всего, странная крыса была опоссумом: серое тело, белая вытянутая голова с розовым носом, чёрные уши и глаза. Но тогда Мирча прозвал её крысой, а мама смеялась, что он не догадался выбрать себе игрушку посимпатичнее.

Ровно через год мама перестанет смеяться навсегда.

Сон мигнул дурными огнями, настолько резко сменяя картинку, что в растревоженном мозгу задрожали цветастые помехи.

Холод с речки пробирает до костей, а на Мирче тонкие штаны, которые он донашивает за Манушем, и огромная спортивная куртка ярких цветов, красная с жёлтым.

Мирча сначала бежит так быстро, что между рёбрами колется и больно дышать. Потом сбивается на шаг и идёт осторожно, пугливо, предчувствуя беду. Большую-большую беду.

Ноги ступают по гравию и песку. Под ботинками хрустит стекло и мнутся окурки. Дует холодный ветер, пробирается под куртку, к тощему, вечно голодному телу.