Книга Ночь упырей, страница 119 – Анастасия Андрианова

Рука Мавны на его животе.

Его рука на её бедре.

Ночь в её постели.

Что между ними, чёрт возьми, происходит?

Боль и тяжесть кошмара. Опять эти сны. Ждут, когда он станет уязвимым, чтобы наброситься из-за угла. Растерзать, сожрать, утащить на дно. Грёбаные воспоминания трансформировались раз за разом, и Смородник уже не мог понять, какие детали на самом деле всплывали из прошлого, а какие были плодом больной фантазии. Кошмары плесенью проросли сквозь его сердце, окутали гнилью нутро и подсовывали ложные образы. Как яркие фантики от конфет, в которые завёрнуто дерьмо с опарышами.

В этот раз всё было почти так, как на самом деле.

Или нет?

Оставались ли там, Темень забери, их тела? Или правда только лужи крови?

Прошло шестнадцать лет, уже не проверишь.

Что, если его родные, так же как Лекеш, застряли под болотами?

Что, если можно отыскать их в этом донорском центре? Нырнуть туда, проникнуть внутрь, всматриваться в лица всех застрявших…

Интересно, он вспомнил бы их лица? У него не осталось фотографий. Только смутные образы, которые со временем начали терять яркость и размываться.

Но если бы всё получилось так, как он мечтает, то он попросил бы прощения у мамы. За то, что отказывался есть долбаный суп с крошками чёрного хлеба. Сказал бы Манушу, как любит его. И отцу, что он всегда на него равнялся.

Чёрт, сколько слов бы из него полилось! Как бензин из пробитого бака.

И этого супа он бы сожрал целую кастрюлю. И лучше бы тогда съел – чтобы теперь быть с ними рядом. Всем вместе.

Смородник отжал намоченные концы волос, выпрямился, шикнув от боли в боку. Сменил повязки. Мельком осмотрел полку в ванной, чувствуя себя скованно и неудобно, будто подглядывает за чужой жизнью. Но отметил, что шампуни и гели для душа были совсем простенькие, из супермаркета.

Только сейчас Смородник начал понимать, что экономия Мавны и её любовь к недорогим вещам, наверное, были связаны с тем, что кофейня приносила вовсе не так много денег, как можно было предположить. Ему стало неудобно. Он стыдливо отвёл взгляд от полок, оделся и вышел из ванной.

Снизу доносились голоса Мавны и Лируша. Смородник свесился через перила, послушал немного: ага, они что-то спокойно обсуждали, а третьего голоса не было слышно. Он кинул взгляд на дверь второй спальни. Закрыта. Значит, упырёныш ещё не выходил. Отлично.

Смородник ворвался в комнату без стука. Варде сонно вскрикнул и натянул одеяло до подбородка.

– Не визжи, не любоваться на тебя пришёл. Разговор есть.

– У меня к тебе тоже, – буркнул Варде, потирая глаза. Судя по виду, он только что проснулся и не был настроен болтать, но потёр лицо ладонями, широко зевнул в кулак и пошёл в атаку: – Ты увёл у меня девушку? Вы спали вместе?

Выпалил так быстро, будто всю ночь эти вопросы катались у него на языке, как горошинки дроби, готовые вырваться выстрелами и изрешетить «обидчика».

– Придержи свой омлет вместо мозгов. – Смородник оскалился. – И дурную фантазию тоже. Лучше скажи, что теперь с вашим проходом под болота. У вас там состоялся упыриный переворот или что? Теперь у вас новый тысяцкий? Вываливай всё, я тебя не выпущу без информации.

Он сел верхом на компьютерный стул и сложил локти на спинке, пристально сверля Варде взглядом. Поставил стул так, что выйти из комнаты не получится, не обогнув его. Упырёныш привычно выглядел как недокормленный школьник, и это уже откровенно бесило. Смороднику казалось, что он лживый и скользкий: от лохматой макушки до дурацких носков с лягушатами. Если ты чудовище, выросшее из болотного духа и жрущее людей, то будь добр, выгляди соответственно. Хотя бы как он сам. Наверняка если их поставить рядом и сказать, что один из парней – упырь, то все единогласно укажут пальцем на Смородника.