Книга Ночь упырей, страница 128 – Анастасия Андрианова

Лируш отодвинул замызганную занавеску и провёл Варде на кухню. На потолке было видно какое-то жуткое обугленное пятно.

– Это Ландыш снимал эксперимент: правда ли лучше не тушить горящее масло водой. Не обращай внимания на эстетику. Мы тебе тут раскладушку поставим, – пообещал Лируш. – И я себе рядом. Поживём на кухне. Ну а что, места достаточно, а у холодильника жить вообще прекрасно. Сразу получаешь неограниченную власть и уважение. Рыбу свою на столешницу поставь, пусть тоже обживается.

– Это Варфоломей, – слабым голосом выдавил Варде. Он машинально поставил банку и перевёл растерянный взгляд на Лируша. – У вас есть корм для рыб?

– Лучше! У нас есть корм для людей. И сразу несколько ходячих кормов для упырей. – Лируш тряхнул его за плечо и распахнул холодильник: – Прошу.

Варде безучастно оглядел полуфабрикаты, банки с газировкой и пивом и сложенные один на один контейнеры с готовой едой. Выглядело уныло.

– Рыбий, – напомнил Варде.

Он сел за стол, ближе к окну, и опустил голову. На столе тоже были какие-то прожжённые пятна, на подоконнике стояла банка, набитая окурками.

– Только предупреди, чтобы не бросали Варфоломею хлеб, – попросил Варде. – Пожалуйста. Ему нельзя.

– Купим корм, – сдался Лируш. Отодвинув стул, он сел напротив Варде и наклонился вперёд, навалившись на стол локтями. Позади него колыхалась не самая чистая занавеска, коричневая с жёлтыми полосами, и эти цвета бесили Варде, но он слишком устал и был слишком растерян, чтобы что-то сказать.

Его будто вырвали с корнем – второй раз за его существование – и переместили в чужую среду, где всё, включая сам воздух, звуки и запахи, было чужим. Он не понимал, что делать и как вести себя. Не понимал, что у него есть, а чего он лишился навсегда. И, самое страшное, не понимал, кто теперь он сам. Если жизнь снова отобрала у него всё, что делало его собой, что он любил и чем занимался, то может ли он по-прежнему называться своим именем? А мысли? У него есть мысли? Или они держались только за прошлое? За человеческую жизнь, которой давно нет. За отца, который и не отец ему вовсе. За его работу и увлечения. За Мавну.

А теперь ни дома, ни отца, ни Мавны. Даже компьютер с рабочими проектами и блокноты – всё сгорело. Из-за этого придурка Смородника. Жалко, что он не отбил ему яйца в том переулке.

Варде стало холодно. Он будто только сейчас сполна ощутил всю глубину ямы, в которую опустился. Тут, сидя на чужой кухне, пропитанной чужими запахами. Кажется, будто он даже не запомнил, как здесь очутился: мозг просто отказался запоминать дорогу. Как во сне: миг – и ты в незнакомом месте.

Только проснуться уже не выйдет.

– Послушай, – проговорил вдруг Лируш неожиданно вкрадчиво и серьёзно, без обычного смеха, лучами пронизывающего его голос. – Мы тут все не очень благополучные мальчишки. Расскажу за себя, а ребята, если захотят, потом сами о себе поделятся. Я живу с дядькой, он гонит разные интересные напитки и сбывает в бары. Сам тоже, ясное дело, пьёт. А раньше у нас была большая семья, и мы жили в палаточном городке, на зиму перебираясь к кому-нибудь в квартиру. Бегающие дети, песни под гитару, толкотня на кухне, свалка из матрасов и раскладушек, но все были счастливы. До того дня, пока на нас не напали. Я понятия не имею, были ли это просто придурки, ненавидящие народ райхи, или кто-то ещё – типа упырей. Но спаслись только мы с дядей Саджем. Я был мелкий и плохо что помню, да и было это в другом Уделе. Но иногда мне снится мама, а жизнь с тех пор кажется всего лишь цветной картинкой в калейдоскопе. Вроде есть, а вроде нет. Вроде яркое, а вроде безделушка. И хочется наслаждаться каждым мгновением и брать от него всё. А с другой стороны, кажется, что это впустую. Но почему бы тогда не гулять, не пить и не шутить? Не знакомиться с девочками, не творить глупости? В любой миг может упасть кирпич на голову или случиться сотня других ужасных вещей. И раз мы пока здесь… Надо радоваться. На том свете не будет выпивки и стендапа. Так что…